землю.
Он открыл глаза.
Симони уходил. Все выглядело более светлым, хотя по-прежнему было темно. Неожиданно он научился видеть в темноте. Все цвета стали оттенками серого. А булыжники под руками каким-образом превратились в грубый черный песок.
Он поднял взгляд.
— ВСТАТЬ, РЯДОВОЙ ИХЛОС.
Он послушно поднялся. Он перестал быть солдатом — анонимной фигурой, используемой для преследований и убийств, призрачным эпизодическим актером в жизни других людей. Теперь он стал Дерви Ихлосом, тридцати восьми лет, относительно безгрешным с точки зрения общего положения дел и безвозвратно мертвым.
Бывший легионер неуверенно поднес руку к губам.
— Ты — судья?
— НЕ Я.
Ихлос смотрел на уходившие в никуда пески. Он инстинктивно понимал, что нужно делать. Он был менее утонченным, чем генерал-иам Б'ей Реж и обращал внимание на песни, которые слышал в детстве. Кроме того, у него было преимущество. Он был еще менее религиозным, чем генерал-иам.
— СУДИЛИЩЕ ЖДЕТ В КОНЦЕ ПУСТЫНИ.
Ихлос попытался улыбнуться.
— Мама рассказывала мне об этом, — промолвил он. — Когда умрешь, нужно будет перейти пустыню. И там тебе откроется все в истинном свете, говорила она. И ты запомнишь все так, как нужно.
Смерть сохранял нарочитую невозмутимость.
— Может, встречу по дороге друзей, — предположил легионер.
— ВОЗМОЖНО.
Ихлос отправился в путь. «В целом, — подумал он, — все могло обернуться куда хуже».
Бедн карабкался по стеллажам, как обезьяна, и сбрасывал книги на пол.
— Я могу унести двадцать, — крикнул он, — но какие именно брать?
—
— Что брать? — заорал Бедн. — Что брать-то?
— «Меканику» Гридона можешь выбросить в мусор, — откликнулся Дидактилос. — Эх, как бы мне сейчас хотелось увидеть его лицо!.. Кстати, каков бросок-то был, лампа попала прямо в цель. Надеюсь, кто-нибудь удосужится описать мои…
— Принципы зубчатых передач! Теория расширения воды! — кричал Бедн. — А вот «Асновы Гражданствености» Ибида и «Эктопия» Гномона нам точно не понадобятся.
— Что? Эти труды — достояние человечества! — рявкнул Дидактилос.
— Тогда пусть это твое человечество придет и поможет нам их тащить, — огрызнулся Бедн. — А так как нас всего двое, я предпочитаю унести что-нибудь действительно полезное.
— Полезное? Книги о механизмах?
— Да! Они могут научить людей, как лучше жить!
— А эти научат людей, как быть людьми! — возразил Дидактилос. — Кстати, найди мне другую лампу. Я чувствую себя совершенно слепым без…
Дверь библиотеки задрожала от оглушительного стука. Так стучат люди, которые не собираются ждать, когда им откроют.
— Мы можем использовать некоторые из свитков в качестве снарядов…
Дверь сорвалась с петель и с грохотом рухнула на пол.
Через нее полезли легионеры с обнаженными мечами.
— А, господа, — поприветствовал их Дидактилос. — Умоляю вас, только не сотрите мои окружности.
Капрал, исполняющий обязанности командира отряда, тупо посмотрел на философа, потом опустил взгляд на пол.
— Какие-такие окружности? — спросил он.
— Слушайте, есть предложение. Оставьте пару компасов и загляните, скажем, через полчасика, а?
— Оставь его, капрал, — велел Брута.
Он переступил через дверь.
— Я приказал не трогать этого человека.
— Но у меня приказ…
— Ты оглох? Если так, квизиция тебя быстро вылечит, — рявкнул Брута, пораженный твердостью своего голоса.
— Но ты не из квизиции, — попытался возразить капрал.
— Да, я не оттуда. Но я знаком с человеком, который там работает. Тебе было дано задание отыскать во дворце книги. Этого человека предоставь мне. Обычный старик, какой вред он способен нанести?
Капрал неуверенно переводил взгляд с пленников на Бруту.
— Отлично, капрал, я беру командование на себя.
Все повернулись к двери.
— Ты меня слышал? — спросил Симони, пробиваясь вперед.
— Но дьякон приказал…
— Капрал?
— Да, сержант?
— Дьякон далеко, а я здесь.
— Так точно, сержант.
— Идите!
— Есть, сержант.
Сержант расслабился только после того, как легионеры ушли.
Он воткнул свой меч в дверь и повернулся к Дидактилосу. Сжав левую руку в кулак, он ударил по ней ладонью правой.
—
— Э-э, как сказать, — осторожно ответил философ.
— Я имею в виду… я — друг.
— Но почему мы должны тебе верить? — поинтересовался Бедн.
— Потому что у вас нет выбора, — быстро ответил сержант Симони.
— Ты можешь вывести нас отсюда? — спросил Брута.
Симони свирепо посмотрел на него.
— Тебя? — спросил он. — А почему я должен куда-то тебя выводить? Ты — инквизитор!
Он схватился за меч.
Брута сделал шаг назад.
— Никакой я не инквизитор!
— На корабле, когда капитан подал тебе сигнал, ты ему ничего не ответил, — напомнил Симони. — Значит, ты — не из наших.
— Но я и не ихний тоже, я — свой собственный.
Брута умоляюще посмотрел на Дидактилоса, что, по сути, было бесполезно. Тогда он повернулся к Бедну.
— Я ничего не знаю об этом легионере, — произнес он. — Знаю только, что Ворбис приказал вас убить и сжечь библиотеку. Но я могу помочь. Придумал кое-что по дороге сюда.
— Не слушайте его! — воскликнул Симони и опустился на колено перед Дидактилосом. — Господин, есть люди, которые знают твою книгу и оценили ее по достоинству… У меня даже есть свой экземпляр…
Он покопался за нагрудником.
— Мы ее скопировали, — продолжил Симони. — У нас был всего один экземпляр! Но мы передавали его
