значительно раньше, чем вы даже подумаете о том, чтобы его куда-нибудь в ней отнести.

Разумеется, заранее я ничего не сделал, а теперь было слишком поздно. Я вспомнил случай, произошедший с моей подругой, телезвездой Пией Линдстрем. У мисс Линдстрем было два кота, и она отправилась с ними к ветеринару, причем один кот находился в сумке, а второй - под мышкой у мисс Линдстрем. Первый кот, рассказывала она, вообще не реагировал на сумку, а второй - реагировал слишком бурно. Никакими силами его нельзя было заставить забраться в сумку. Даже когда два человека пытались его туда засунуть - один держал кота, другой сумку, - кот все равно вырвался.

Таким образам, Пия отправилась к ветеринару так, как всегда и везде ходила с котами, - один в сумке, Другой под мышкой.

Ветеринар, увидев всю компанию, решил, что либо коты не ладят, либо Пия типичная взбалмошная телезвезда. Он решил ей помочь.

- Я возьму одного вашего кота, - сказал он. - У меня в соседней комнате есть лишняя сумка.

Мисс Линдстрем вскочила.

- О, нет! - воскликнула она. - Пожалуйста, не беспокойтесь. Кот не полезет в сумку.

Но ветеринар не желал слушать возражений.

- Ерунда, - сказал он, взял кота и унес его в другую комнату.

Мисс Линдстрем проводила его взглядом и услышала, как хлопнула дверь.

То, что донеслось до нее потом, было похоже на начало Третьей мировой войны. Раздался грохот падающих стульев, столов и всевозможных предметов, рушащихся на пол. Из комнаты доносились ругательства и кошачий вой. И в конце концов наступила тишина.

Дверь открылась. Вышел ветеринар с сумкой в руке. Его рубашка была разодрана в клочья, руки окровавлены. С сумкой все было в порядке, но кота внутри не наблюдалось. Как солнечный зайчик, он скользнул мимо ног доктора и вспрыгнул на колени к мисс Линдстрем.

Ветеринар опустил сумку на пол, но на порядочном расстоянии от Пии и ее кота.

- Похоже, - сказал он, тяжело дыша, - ему не очень нравятся сумки.

- Да, - сказала Пия, поглаживая кота, - не нравятся.

Конечно, соображая, как посадить кота в сумку, я решил не прибегать к насилию и, немного понаблюдав за котом, надумал все превратить в игру. Для начала я поставил сумку поближе к нему, опустился на четвереньки и показал ему, какая она огромная и как можно из нее выглядывать. Чтобы продемонстрировать это, я засунул голову внутрь и выглянул наружу из-под слюдяного козырька. Я даже подумывал о том, чтобы что-нибудь там съесть. Но сообразил, что в условиях принудительного поста это было бы слишком жестоко. И тогда я попытался показать ему, как там уютно, особенно с мягким одеялом в качестве подстилки. Но кот не выказывал ни малейшего интереса и хотя явно прислушивался к моим словам, однако не желал сделать самого главного - подойти к сумке хоть на шаг.

Я посмотрел на часы - время было на исходе. Я быстро схватил кота, поднял и прежде, чем он понял, что происходит, опустил его в сумку. Другой рукой закрыл крышку и запер сумку.

Кот смотрел на меня изнутри мрачным, горестным взглядом и явно задавал мне три вопроса. Разве мало того, что я пытался ввести его в заблуждение? Неужели я позволил себе совершить типичный человеческий поступок - применить грубую силу? И не вынашиваю ли я, вдобавок к подобному предательству, еще более грязных планов?

Я отказался отвечать на его вопросы. Надел пальто, взял сумку, шагнул к двери, вышел и вызвал лифт. Спускаясь в лифте и направляясь к гаражу, я хорошо понимал, что чувствует мой кот: сейчас его отправят назад, туда, откуда взяли. Чтобы нейтрализовать эти горестные рассуждения, я открыл верх сумки, поставив ее рядом на сиденье автомобиля, и притронулся к нему. Я хотел внушить коту, что мы едем не туда, где он жил прежде, но в то же время не давал ему ни малейшего шанса выбраться и получше рассмотреть пейзаж за окошком. Я был уверен, что мне ни за что не удалось бы запихнуть его обратно в сумку.

К счастью, я быстро нашел удачное место для парковки у офиса доктора Томпсон.

Лечебницу Сьюзан Томпсон отличает одна странность. Вас назначают на определенный день, но не называют часа приема. Но это еще не все - в офисе нет управляющего. Вернее, управляющий есть, но это - кот.

Кота зовут Черныш. Черныш появился у доктора Томпсон, когда его хозяин, которому надоели частые болезни кота, решил «заставить кота замолчать». Доктору Томпсон, однако, это решение не понравилось, и, договорившись с хозяином, она оставила кота у себя.

Почти сразу же Черныш принял на себя обязанности управляющего офисом и остается им до сих пор. Когда я вошел, он был буквально «за конторкой». Я подошел прямо к нему и объяснил, кто мы такие. Он внимательно выслушал меня и, я мог бы поклясться, сверился с записями. Когда я поставил сумку на пол, Черныш встал и важно спустился к моему коту. Тот сразу же забился в глубь сумки.

Это было хорошее начало. Черныш указал нам место, где сесть в ожидании очереди, и там мы и устроились.

Среди пациентов было два кота, маленькая собачка и огромный дог. Все со своими людьми. Черныш указал нам место подальше от дога, но хозяйка дога, к несчастью, очень мною заинтересовалась. Она засыпала меня комплиментами по поводу моей работы с животными, но чем больше она интересовалась мною, тем меньше обращала внимания на своего дога. И так как я чуть приоткрыл крышку сумки, то кот, издав свое «айяу», уставился на пса.

Я вовремя протянул руку между котом и собакой, для которой кот мог бы составить легкую закуску. К счастью, женщина наконец обратила внимание на своего пса, но она, очевидно, была совершенно очарована мною.

- Уверена, - сказала она, - вы один из тех людей, которые знают, что датские доги - самые нежные из крупных животных.

Конечно, я знал это, но как-то забыл проинформировать об этом своего кота.

С каждой минутой ожидание становилось все более томительным, а я не отличаюсь терпением даже при более благоприятных обстоятельствах. Одна из «кошачьих» женщин тоже заинтересовалась мною, вернее, моим котом.

- И как же нас зовут? - спросила она, указывая на кота пальцем.

Я ответил, что пока еще у него нет имени, это связано с Рождеством, и вообще... Она посмотрела на меня так, будто я не достоин быть владельцем кота.

- Нет, это невозможно! - воскликнула она.

После ожидания, которое мне показалось вечностью, когда все прибывшие до нас были приняты и в зале сидели уже другие, меня наконец пригласили к доктору Томпсон. И Черныш, как будто ему кто-то намекнул, встал и пошел с нами. Я раньше не верил доктору Томпсон, когда она рассказывала, что Черныш обычно входит к ней на прием с новым пациентом, но теперь убедился сам.

Как только я вынул кота из сумки и поставил его на стол, Черныш тут же вспрыгнул на табуретку и стал разглядывать кота так же внимательно, как и мисс Томпсон.

- О, он прекрасен, - сказала доктор.

Уверен, она говорила это всем хозяевам. Но я отметил, что, когда она провела рукой по тельцу кота, он не дрогнул.

Еще раз я выпалил свои диагнозы относительно ушей, вывиха бедра и порезов на губе. Доктор Томпсон, проявляя вежливый интерес к моим заключениям, не прекращала своего осмотра. Некоторое время она молчала, а потом сказала обо всем сразу: