маленького животного и, посмотрев на мир с этой точки зрения, увидели бы, какое все огромное и пугающее. Я подумал, каким громадным, наверное, я показался моему коту в ту первую ночь, когда стал запихивать его к себе за пазуху.

В первые дни нашей совместной жизни коту было очень хорошо. Он снова и снова показывал это мне не только довольными постукиваниями хвоста, но и более определенно - терся о мои ноги, будто хотел дать мне понять, что чрезвычайно благодарен за то, что я его спас. В то же время разными другими способами кот показывал мне, что благодарность, которую он испытывает ко мне, ни в коем случае не означает, будто можно постоянно учить его жизни. Чтобы я понимал, как ему трудно, он начинал выть или вовсе исчезал, так что я снова не мог его найти. Каждый, кто долго наблюдал за котами, хорошо знает, что они очень терпимы к ограниченности человеческого разума. Коты, хоть, может, им это совсем и не нравится, осознают, что должны смириться с тем, как мы туго соображаем, ведь у людей ошеломляюще низкий коэффициент интеллекта (IQ), и, вероятно, в связи с этим дефектом мы не способны понять их простейшие и ясные указания. Их это просто приводит в ярость.

К тому же им приходится учитывать наше физическое несовершенство, что тоже огорчительно. Очевиден тот факт, что люди, при всех своих нелепых размерах, невероятно медлительны и неуклюжи. Мы абсолютно не способны совершить хороший прыжок, или наскок, или любое другое простое действие, которое делало бы нас подходящими партнерами для игры. Нетрудно проследить, как коты приходят к таким умозаключениям. Каждый уважающий себя кот может, например, с легкостью из положения стоя прыгнуть на каминную полку - на высоту, в семь раз превышающую его рост. Однако человеческий рекорд по прыжкам в высоту, да еще с разбегом, только дважды превышает его рост.

Таким образом, нетрудно предположить, что коты сравнивают наши неуклюжие движения с медлительностью нашего мышления. Другими словами, если мы так несовершенны физически, то это не может не повлиять на наш разум. Кажется, коты со всей ясностью осознают, что им предстоит долгая и трудная работа, и она может быть успешной только при чрезвычайном упорстве и самоотверженности с их стороны. Они знают, что необходимо использовать любую возможность для нашего воспитания и исправления. Иначе, будучи ленивыми по натуре, мы немедленно вернемся к дурным привычкам. Их труд по воспитанию хозяина подобен труду жены. Учитывая то, что я с недавних пор холостяк, мне было над чем поразмыслить. Не останавливаясь особенно на этой теме, все-таки скажу, что, всегда имея в доме собаку, я долго был уверен, будто мужчины в основном предпочитают собак, а женщины - кошек. До того как у меня появился кот, я отстаивал эту позицию с неопровержимой логикой, мужской, ясное дело. Я начал с того, что рассмотрел такой важный вопрос, как тазик для экскрементов. Для женщин это несомненное доказательство преимущества кошачьих перед собачьими, ведь тазик освобождает от необходимости прогулок в плохую погоду, когда можно испортить прическу. Для мужчин же это просто то, что они и так знали о котах. Я воспринял как подарок то, что мой кот воспользовался тазиком в первую же ночь, как появился у меня. И даже не подумал, что такой временный вариант, который мы с Мариан изобрели, наполнив тазик обрывками газеты, он, возможно, видел впервые в жизни.

Кроме того, для женщин еще одним преимуществом кота является нечто абсолютно не присущее собаке - кот не только в состоянии себя вымыть, но он любит это делать и делает это постоянно. Для женщин, - а многие из тех, кого я знаю, предпочитают ванну любым другим занятиям, - это свойство необычайно привлекательно.

Смысл подобных рассуждений лежит на поверхности. Но суть моей теории состоит в том, что основной причиной, почему женщины предпочитают кошек собакам, является их самоидентификация с этими созданиями и гораздо более сильная, чем это осознают мужчины, склонность кошек к независимости.

А все потому, что до недавнего времени женщины сами были зависимы. Мужчины при этом не только осознают независимость котов, но и просто ненавидят это качество. Мужчины, безусловно, предпочитают образ преданной собаки, вьющейся около их ног, верного товарища, который беспрекословно исполняет все прихоти хозяина и немедленно примчится, как только его позовут, независимо от того, чем в этот момент занимается, даже если гоняется за котом.

Тот факт, что кот не выносит ни малейшего произвола, не снизойдет до повиновения и только в редких случаях может подойти, когда его позовут, при том что он ничем не занят, не только тревожит мужчину, но и подводит к двум выводам: или кот не любит хозяина, или он является членом преступной группировки, действия которой приведут к анархии не только на улицах, но и в его собственном доме, у домашнего очага.

Долго я разрабатывал эту теорию. Но все рухнуло. Спустя сутки после того, как я стал обладателем кота, я был уже не очень в ней уверен. А мне не нравится сомневаться в том, в чем я был абсолютно уверен несколько часов тому назад. Так или иначе, но я решил предстать перед моим котом с чистой совестью, то есть объяснить ему все, что происходило со мной до встречи с ним.

Странно, но, как только я принял это решение, мой кот, находясь в постоянной готовности к сопротивлению, выработал свою собственную тактику. Мы вступили в противоборство.

Все произошло на следующий день после Рождества. Это случилось из-за подарка, который Мариан принесла ему в Рождественскую ночь, - матерчатого мячика из той кучи сувениров, что предназначалась для котов в нашем офисе. Наверняка коту приходилось в своей жизни играть разными предметами, но по тому, как он шел к мячику, я мог бы с уверенностью сказать, что у него никогда не было настоящей игрушки.

Весь вечер он кусал, бил, гонял и трепал мячик и, конечно, испортил его. В конце концов мне стало ясно, что мячик надо спрятать, хотя я чувствовал, что кот прекрасно знает то место под диваном, где мячик лежит и откуда он мог бы его вытащить гораздо быстрее, чем я.

Как-то я читал статью одного специалиста, который, очевидно, обучал многих котов. Среди других советов он рекомендовал владельцу кота не употреблять таких собачьих команд, как «Сидеть!», «Лежать!», «Замри!», а пользоваться специфически кошачьими - «Присесть!», «Плюхнуться!», «Спать!». Вдобавок к этому предлагалось «легкое прикосновение».

Вооруженный этой информацией, я намеревался обратить нашу игру в обучение, при этом у меня возникло приятное ощущение, что я нахожусь на передовых позициях современного образования. Я достал мячик из-под дивана и, вместо того чтобы бросить его коту, бросил его немного в сторону.

- Иди возьми его, - сказал я серьезным тоном. - Принеси.

К тому же я не только последовал совету «слегка дотронуться», что в данном случае было равнозначно «слегка подпихнуть», но и подтолкнул его. Мое намерение было кристально ясным: кот пойдет, возьмет мячик и принесет его.

Вот что ответил мне кот:

- У того, кто и котом командует, и сам достает мячик, - с головой определенно не все в порядке. - И, соглашаясь сделать то, что я хочу, он, несомненно, решил превратить все это в урок для меня, а не для себя.

Сначала кот сидел и смотрел на мячик. Потом - прямо на меня.

Потом дважды медленно ударил хвостом. Коты, настойчиво и терпеливо пытался он вложить мне в голову, не приносят убитую дичь, не делают ничего из тех невероятных вещей, которые делают другие животные, чье название он предпочитает не упоминать.

Кот, по-видимому, решил, что я раскаиваюсь, потому что, внимательно глядя на меня зелеными глазами, слегка смягчил резкость ударов хвостом.

- И, - терпеливо продолжал он, - стоит понять, что это не потому, что котам не нравятся игры. Коты любят играть и вкладывают в свои игры больше, чем те животные, которых не стоит упоминать. Но это должны быть игры, в которые им самим хочется играть, которые они сами начинают.

Спустя какое-то время мы продолжили наш разговор.

- Иди сюда, - сказал я ему. - Подойди! - повторил я, чтобы не было никакой ошибки.

Он смотрел на меня так, будто не верил своим ушам. Несмотря на то что я,