– Я знаю, – кивнула я, вспомнив, какими глазами смотрел Алешка на Стаса вчера на свадьбе.

– Душенька, – Лилия Андреевна снова включила «идентичную натуральной» душевность, – я верю, что Стас вам небезразличен. Помогите ему. Помогите вернуться к жене. Ради его же блага. Ведь вы ему не пара, и он НИКОГДА НА ВАС НЕ ЖЕНИТСЯ. Зачем вам терять время? А я бы могла отплатить вам. Например, познакомить с…

– Не надо, – оборвала я ее. – Я все поняла.

– Да? Это прекрасно. Вы умница.

– Я подумаю. – Я говорила коротко, отрывисто. Мне ужасно хотелось отключить эту ужасную трубку и больше никогда не слышать ворчливого голоса Лилии Андреевны.

– Конечно-конечно. Думайте. Время есть, не надо решать все сгоряча. В любом случае запишите мой номер.

– До свидания, – оборвала я ее и все-таки смогла нажать отбой.

Это было невыносимо. Да, я знала, как он любил жену. Он не особенно рассказывал об этом, он вообще не самый большой говорун в мире, но по его глазам, по тому, что он все-таки говорил, как он вспоминал детские годы Алешки… по всему этому можно было понять, что его сердце сгорело все без остатка тогда и там. Ничего мне не осталось. Я просто не могу сделать его счастливым, а ведь это – единственное, чего я по-настоящему хочу. Чтобы он был счастлив. Даже если не со мной.

– Кто-то звонил? Мне показалось, я слышал эту дурацкую Масяню. – Я вздрогнула и обернулась, услышав голос Стаса. Он стоял в дверях нашей комнаты и потягивался. Улыбался, глядя на меня.

– Это мне звонили, – тихонько ответила я, незаметно положив его телефон обратно на стол.

– Кто?

– Мама.

– А, мама! – хмыкнул он. – Дорогая, ты неподражаема! Ты хоть помнишь, что вчера ушла за пледом и не вернулась. Я тебя ждал-ждал, а ты уснула сном младенца. Разве так можно?

– Тебе было одиноко без меня? – спросила я, затаив дыхание.

– Ну, конечно. Слушай, какой бардак. Я такого в жизни не видел. Моя жена за такое бы меня просто убила, она бы меня извела.

– Она была аккуратисткой?

– Ужасной. – Стас сел за стол, не замечая Сергея, спящего на диванчике.

– Я на нее не похожа, – задумчиво проговорила я.

– Совершенно. Так, я бы вообще-то чего-нибудь съел.

– Сейчас. – Я неторопливо сбрасывала остатки еды в ведро и совала тарелки под теплую струю воды, проводя намыленной губкой. Мысли преследовали меня неотступно. – Стас, а скажи, если бы тебе предложили работу где-нибудь далеко, ты бы согласился? – как бы невзначай поинтересовалась я. – Ну, в другом городе или другой стране!

– Ну, в другой стране – это вряд ли. У них сейчас своих умников безработных хватает. А в другом городе – вполне вероятно. Такое возможно, – как ни в чем не бывало сообщил мне радостную новость он. И посмотрел на меня так, словно и для меня в этом не должно быть ничего удивительного.

– Да? Но ты никогда не говорил, что можешь уехать. – Я старалась сохранять спокойный тон.

– Но ты и не спрашивала. И потом, пока же вообще нет никаких подобных предложений, одни переговоры. Чего болтать раньше времени, еще спугнем нашу удачу. – Он подмигнул мне и отправил в рот кусок колбасы.

– Ну, конечно. Ты прав. – Я еще отчаяннее принялась тереть тарелки, намыливая их до блеска.

Значит, он действительно просто живет у меня. Просто как в гостинице. Чтобы не ехать к жене, которая его заждалась, и чтоб не слушать советы добренькой мамочки. Впрочем, от такой мамочки, как у него, я бы тоже убежала к кому угодно. Но я-то, я-то – раскатала губу! Любовь, вторая половинка, дурь какая-то! Мне стало трудно дышать. Захотелось вдруг выйти на свежий воздух. Я бросила тарелки, вытерла руки полотенцем и выскочила в прихожую.

– Ты куда? – удивился Стас, глядя, как я лихорадочно что-то ищу на вешалке.

– Мне надо покурить, я сегодня еще не курила.

– Курить вредно, – высказался он.

– Я ЗНАЮ! – крикнула я и выскочила за дверь.

На улице было свежо. Осень уже давала о себе знать, особенно по ночам. Но в целом погода была теплой и какой-то смешанной, осенне-летней, непривычной. Следствие глобального потепления, не иначе. Я стояла на общем балконе нашего этажа и курила одну сигарету за другой. Табачный дым был в данном случае лучше кислорода.

Что мне делать? Куда бежать? Я не могу его бросить, он мне нужен, как воздух. Но он не мой. Он ничей, или скорее даже он Ольгин. Все еще, хотя, возможно, и сам об этом не подозревает. Он идет своей дорогой, но при чем тут я? Я дрожала на ветру, заматывалась в плед, но мне было холодно, холодно. Любовь – это очень больно. Я уже не была уверена, что так уж хочу любить.

– Что с тобой? – раздался за моей спиной до боли знакомый голос. Стас зашел на балкон, поеживаясь и с тревогой глядя на меня. Да, это был отличный вопрос, и у меня был на него отличный ответ. Я могла бы высказать Шувалову все, что я о нем думаю. О нем и о его потребительской позиции по отношению ко мне. Я могла бы рассказать ему о том, что мечтаю о семье и о кольце на пальце. И хочу по вечерам спокойно пить чай, зная, что скоро приедет мой муж и я буду кормить его ужином. Но увы, эти вещи я уже пыталась ему когда-то говорить, после чего осталась одна. Нет, объясняться с ним совершенно бессмысленно. И даже опасно.

– Ничего. Все в порядке. – Я отвернулась.

Я была не готова его потерять. Вернее, я не была готова ускорять этот процесс, потому что это было только делом времени.

Как долго вы сможете носить вещь, которую вам дала ваша знакомая? Очень красивую, которая вам до одурения нравится. Которую вам дали поносить. Только до тех пор, пока она случайно не попадется вашей подруге на глаза. Как только она увидит ее и узнает, она заберет ее назад. Значит, осталось только дождаться, когда Стас случайно попадется на глаза Ольги, его жены. В этот момент все будет кончено, он вернется в свой уютный дом, где его будут спокойно ждать и кормить ужином. Я так и видела, как он будет делать с сыном рефераты для университета. А я останусь в прошлом. Но я никак не хотела этого ускорять. Поэтому выдавила из себя некоторое подобие улыбки и свернула разговор. Не надо вопросов, не надо ответов. Превратимся в вежливых дипломатов, живущих в ожидании конца света.

Сдерживать себя было очень трудно, я никогда не имела в этом достаточной практики, потому что раньше почти никогда не любила. Уж точно никогда, не так серьезно.

Я ходила на работу, болтала с Димой о разной ерунде, готовила ему кофе и документы, и на работе мне было почти хорошо. Занятые руки, занятые мозги – клавиши компьютера как идеальная анестезия.

– Надя, Стас сказал мне, что ты последнее время ходишь сама не своя. У тебя что-то случилось? – спросил вдруг Дима через неделю.

– Я сама своя. Все нормально, – попыталась уклониться я от объяснений, но Дима подошел ко мне, сел на край стола, посмотрел на меня сверху вниз и хищно улыбнулся.

– Не надо со мной хитрить. Я знаю Стаса много лет, он просто так ничего не скажет. Да я и сам все прекрасно вижу. Ты торчишь в офисе до самого вечера, все перепечатала по десять раз, картотеку завела. Что происходит?

– Извини, я сама еще не знаю. Я… – Мне было трудно продолжать, но держать все в себе было еще труднее. Я опустила глаза и вздохнула. – Мне кажется, что еще ничего не произошло, но произойдет. Он вернется к жене.

– Почему? – вытаращился на меня Дима.

– Я так думаю. Так думает его мама. И так думает его жена.

– Слушай, а ты интересовалась у Стаса, что обо всем этом думает он сам? – ухмыльнулся Дима.

Я в ужасе замотала головой:

– В прошлый раз, когда я попыталась поговорить с ним о нас, он исчез на несколько месяцев. Он не хочет ничего обещать, он сам мне сто раз это говорил. Я для него – временный вариант. И… я вижу, что он все еще помнит ее.