В 21:16 те люди, которые были еще в состоянии смотреть телевизор и настроились на WCSH-TV, онемев от ужаса, наблюдали за тем, как огромный чернокожий, на котором не было ничего, кроме набедренной повязки из розовой кожи и берета морской пехоты, публично приводил в исполнение шестьдесят два смертных приговора.

Его сообщники, также чернокожие и также почти обнаженные, были вооружены автоматическим и полуавтоматическим оружием. Другие члены «черной хунты» держали под прицелом своих винтовок и ручных автоматов сотни две одетых в хаки солдат, сидевших на тех самых местах, где когда-то приглашенные в студию зрители наблюдали за местными политическими дискуссиями и телеигрой «Набери номер – получишь доллар».

У огромного негра, который часто ухмылялся, обнажая удивительно ровные и белые зубы, в руках был автоматический револьвер сорок пятого калибра. Он стоял рядом с большим стеклянным барабаном, который когда-то – казалось, что это было очень давно – служил для определения победителей среди позвонивших в студию телезрителей.

Негр крутанул барабан, вытащил из него водительское удостоверение и провозгласил:

– Рядовой первого класса Франклин Стерн, вперед и на середину, ПРОШУУУ.

Вооруженные люди, окружавшие зрителей со всех сторон, наклонились, чтобы разглядеть ярлыки с именами, а оператор, явно лишь недавно ознакомившийся с этой профессией, панорамировал зрителей резкими рывками камеры.

Наконец молодой человек со светлыми волосами, не старше девятнадцати, был поднят на ноги и, несмотря на вопли протеста, выведен на эстраду. Двое негров заставили его встать на колени.

Негр ухмыльнулся, чихнул, выплюнул комок слизи и приставил револьвер к виску рядового первого класса Стерна.

– Нет! – истерически воскликнул Стерн. – Я пойду с вами, клянусь Богом, я пойду! Я…

– Воимяотцаисынаисвятогодуха, – произнес негр нараспев и спустил курок. Позади того места, где стоял на коленях рядовой первого класса Стерн, была большая лужа крови и мозгов – теперь он внес в нее свой вклад.

ЧПОК.

Негр снова чихнул и чуть не упал. Другой негр, сидевший за пультом, нажал кнопку АПЛОДИСМЕНТЫ. Перед зрителями вспыхнул сигнал. Негры, охранявшие зрителей-пленников, угрожающе вскинули оружие. Белые солдаты бешено зааплодировали.

– Следующий! – провозгласил негр в набедренной повязке и снова запустил руку в барабан. Он посмотрел на удостоверение и провозгласил: – Сержант Роджер Петерсен, вперед и на середину, ПРОШУУУ!

Один из зрителей взвыл и рванулся к задним дверям. Через несколько мгновений он уже был на сцене. Под шумок один из солдат в третьем ряду попытался оторвать ярлык с именем, приколотый к его гимнастерке. Прозвучал выстрел, и он обмяк на своем стуле, а глаза его затуманились, словно это несколько безвкусное шоу вогнало его в легкую дремоту, напоминающую смерть.

Спектакль продолжался до тех пор, пока четыре взвода военных в противогазах и с автоматами в руках не ворвались в студию. Ряды зрителей немедленно поднялись на борьбу.

Негр в набедренной повязке упал почти сразу же, продырявленный пулями. Ренегат, стоявший за камерой № 2, получил очередь в живот. Попытавшись поймать свои внутренности, он наклонился вперед и задел камеру, которая начала медленно вращаться, воспроизводя на экранах телезрителей неторопливо снятую панораму ада.

Оператор упал на ручку управления камерой, и во время продолжающейся перестрелки телезрителям милосердно демонстрировался потолок студии. Через пять минут автоматный огонь стих до уровня, отдельных выстрелов, а спустя некоторое время и вовсе прекратился. Остались только крики.

В пять минут двенадцатого вместо потолка студии на экранах появился нарисованный человечек, хмуро уставившийся на нарисованный телевизор. На экране нарисованного телевизора была видна надпись: «ИЗВИНИТЕ, У НАС ПРОБЛЕМЫ!»

Надпись эта была справедлива по отношению почти ко всем.