– Как поживаешь, чертов хер? – нашелся Ллойд. Ничто не освежает так, как небольшая перебранка. Два дня в тюрьме – и он уже начал ощущать, что впадает в прежнее состояние ступора.

– За это ты лишишься зуба, – сказал охранник у двери. – Ровно одного, можешь сосчитать.

– Эй, послушай, ты не можешь…

– Могу. Там во дворе есть парни, которые убьют своих дорогих мамочек за две пачки «Честерфильда», мешок с дерьмом. Хочешь недосчитаться двух зубов, парень?

Ллойд ничего не ответил.

– Ну, тогда все в порядке, – сказал охранник. – Ровно один зуб. Ведите его, парни.

Слегка улыбаясь, охранник с насморком открыл дверь, а другой ввел Ллойда внутрь, туда, где за металлическим столом сидел, просматривая бумаги, назначенный судом адвокат Ллойда.

– Вот ваш человек, шеф.

Адвокат поднял голову. Он еще и бриться-то не начал, – подумал Ллойд, – но что ж поделать? У нищих нет выбора.

– Спасибо вам…

– Этот тип, – сказал Ллойд, указывая на дверного охранника. – Он обозвал меня мешком с дерьмом. А когда я что-то ему ответил, он сказал, что поручит какому-то парню выбить один из моих зубов! Как насчет жестокого обращения с заключенными?

– Это правда? – спросил адвокат у охранника.

Дверной охранник закатил глаза, словно желая сказать «Боже мой, как вы могли в это поверить?»

– Эти ребята, шеф, им надо писать сценарии для телека. Я сказал «привет», он сказал «привет», вот и все.

– Это дьявольская ложь! – с выражением воскликнул Ллойд.

– У меня на этот счет свое мнение, – сказал охранник и холодно посмотрел на Ллойда.

– Я в этом уверен, – сказал адвокат. – Но я уверен также и в том, что перед тем, как уйти, я пересчитаю зубы мистера Хенрида.

«А парень-то не слаб, – подумал Ллойд. – Может, он и сумеет добиться для него десятки – вооруженное ограбление. В конце концов, он кончил только одного человека – жену владельца “Конни”, и вполне возможно, что ему удастся спихнуть это на Поука. Поук не будет возражать».

Оторвавшись от своих мыслей, Ллойд обнаружил, что охранники удалились, оставив его наедине с адвокатом – его зовут Энди Девинз, вспомнил Ллойд, – который как-то странно смотрел на него. Так смотрят на гремучую змею, которой перебили хребет, но чей яд, возможно, продолжает действовать.

– Ты в полном дерьме, Сильвестр! – неожиданно воскликнул Девинз.

Ллойд подскочил.

– Что? Что вы хотите этим сказать? Кстати, вы классно отшили этого толстяка. У него был такой вид, словно он готов сгрызть все свои ногти.

– Слушай меня, Сильвестр, и слушай очень внимательно.

– Меня зовут не…

– Ты даже не можешь себе представить, в какое дерьмо ты влип, Сильвестр, – сказал Девинз, не отрывая от Ллойда пристального взгляда. Голос его был мягким и энергичным. – Тебе вынесут приговор всего за девять дней, Сильвестр, в соответствии с решением Верховного Суда, принятым четыре года назад.

– Каким таким решением? – спросил Ллойд, чувствуя себя не в своей тарелке.

Это было «Дело Маркхема против Южной Каролины». И на нем были определены условия, когда отдельный штат может самостоятельно совершить правосудие в случае, если выдвинуто требование смертной казни.

– СМЕРТНАЯ КАЗНЬ! – завопил Ллойд в ужасе. – Электрический стул? Эй, парень, я клянусь, я никогда никого не убивал!

– С точки зрения закона это не имеет значения, – сказал Девинз. – Раз ты был там, стало быть, ты принимал в этом участие.

– Как так, не имеет значения? – Ллойд почти кричал. – Это должно иметь значение! Не я прикончил все этих людей. Это Поук их убил! Он был чокнутый! Он был…

– Не могли бы вы заткнуться, Сильвестр? – спросил Девинз своим мягким, энергичным голосом, и Ллойд замолчал. Внезапно он представил себе, как птичка Твити преследует кота Сильвестра. Но в его воображении она не долбила это тупое создание колотушкой по голове и не подставляла ему под лапу мышеловку. Ллойд увидел, как стянутый ремнями Сильвестр сидит на электрическом стуле, а длиннохвостый попугай уселся на жердочке рядом с большим рубильником. Он даже смог различить шапочку охранника на маленькой желтой головке Твити.

Зрелище показалось ему не особенно забавным.

– Не существует отдельной статьи о соучастии, когда речь идет о тяжких уголовных преступлениях, – сказал Девинз. – У штата есть три свидетеля, которые подтвердят, что вы с Эндрю Фрименом были вместе. Этого вполне достаточно, чтобы твоя жесткая задница хорошенько прожарилась. Понимаешь?

– Я…

– Ладно. Теперь вернемся к делу «Маркхем против Южной Каролины». В двух словах я объясню, как этот вердикт может быть применен к твоему делу. Но сначала я напомню тебе о факте, который ты без сомнения должен был усвоить в девятом классе: Конституция Соединенных Штатов запрещает жестокие и необычные способы наказания.

– Вроде этого чертового электрического стула, – воскликнул Ллойд в приступе справедливого негодования.

Девинз покачал головой.

– В этом месте закон не дает определенного толкования, – сказал он, – и вплоть до того дела четырехлетней давности суды так и сяк переворачивали эту статью, пытаясь определить, являются ли электрический стул и газовая камера «жестокими или необычными способами наказания». И не относится ли эта формулировка к тому периоду ожидания, который выпадает на долю заключенного между приговором и приведением его в исполнение. Но так или иначе – в деле «Маркхем против Южной Каролины» человека приговорили к электрическому стулу за изнасилование и убийство трех студенток. Обдуманность преступления была доказана с помощью дневника Йона Маркхема. Суд присяжных приговорил его к смерти.

– Хреновое дело, – прошептал Ллойд.

Девинз кивнул и одарил Ллойда кислой улыбкой.

– Дело было передано в Верховный Суд, который подтвердил, что в ряде случаев смертная казнь не является жестоким или необычным способом наказания. Суд высказал мнение, что чем быстрее приговор приводится в исполнение, тем лучше… с точки зрения закона. Начинаешь усекать, Сильвестр? Понял, в чем дело?

Ллойд не понял.

– Знаешь, почему тебя судят в Аризоне, а не в Нью-Мексико или в Неваде?

Ллойд покачал головой.

– Потому что Аризона является одним из четырех штатов, где заседает выездная сессия суда по особо тяжким преступлениям. Сессию созывают только в тех случаях, когда выдвинуто и удовлетворено требование смертной казни.

– Ничего не понимаю.

– Через четыре дня начнется суд, – сказал Девинз. – Я буду тянуть, сколько могу, но уже в первый день будут созваны присяжные. На второй день штат доложит дело. Я постараюсь затянуть разбирательство на три дня и буду разводить треп во вступительном и заключительном слове до тех пор, пока меня не прервет судья. Но три дня – это максимум, чего мы можем достигнуть, если повезет. Присяжные удаляться и – если не произойдет чуда – признают тебя виновным через три минуты. Через девять дней, начиная с сегодняшнего, тебе вынесут смертный приговор, а неделей позже ты будешь мертв, как кусок собачьего дерьма. Аризонцам это понравится. Понравится это и Верховному Суду. Потому что чем быстрее, тем лучше для всех.