Во время ленча у нас был очень долгий и серьезный разговор об этих снах. Наверное, мы даже задержались дольше, чем следовало. Остановились мы к северу от Батавии, штат Нью-Йорк.
Вчера Гарольд очень скромно (для него) предложил начать принимать небольшие дозы веронала, чтобы посмотреть, не сможем ли мы «подорвать единство сновиденческого процесса», как он выразился. Я поддержала эту идею, чтобы никто не заподозрил, что со мной что-то не так, но я не собираюсь принимать свою дозу, чтобы не повредить Одинокому Ковбою (надеюсь, что он действительно одинок, я не уверена, что смогу вынести двойняшек).
Одобрив предложение насчет веронала, Марк сказал: «О таких вещах нельзя долго думать. Иначе в следующий момент каждый из нас решит, что он Моисей или Иосиф, и у него прямое телефонное сообщение с Господом Богом».
«Темный человек звонит не с небес, – сказал Стью. – И если это погребальный
«Короче говоря, Стью хочет сказать, что нас преследует дьявол», – вставила Фрэнни.
«Такое объяснение ничем не хуже других», – сказал Глен.
Мы все посмотрели на него. «Ну, – продолжил он слегка оправдывающимся тоном, как мне показалось, – если взглянуть на вещи с теологической точки зрения, то разве мы не являемся узлом на канате, который перетягивают друг у друга ад и небеса? Когда происходит что-то необъяснимое, то единственное объяснение этому явлению, которое следует его внутренней логике, – это объяснение теологическое. Вот почему физика и религия всегда шли рука об руку, вплоть до современных хилеров».
Гарольд недовольно заворчал, но Глен продолжал говорить.
«Я уверен в том, что все мы обладаем телепатическими способностями… и они настолько глубоко укоренены в нас, что мы их редко замечаем. Кроме того, способности эти могут иметь в основном предупредительный характер, и это также не позволяет их заметить».
«Почему?» – спросила я.
«Потому что они выполняют роль негативного фактора, Фрэн. Никто из вас не читал исследования о железнодорожных и авиационных катастрофах, проведенного Джеймсом Д.Л.Стонтоном в 1958 году? Оно было опубликовано в социологическом журнале, но бульварные газеты упоминают его при каждом удобном случае».
Мы все покачали головами.
«А следовало бы, – сказал он. – Джеймс Стонтон был одним из тех, кого мои студенты двадцатилетней давности назвали бы “настоящей светлой головой” – клинический социолог с деликатными манерами, который в качестве хобби изучал оккультные явления».
«Так расскажите нам о самолетах и поездах», – попросила Пери.
«Ну, Стонтон собрал статистические данные о пятидесяти авиационных катастрофах с 1925 года и о двухстах железнодорожных крушениях с 1900 года. Данные он заложил в компьютер. Он сопоставлял три величины: число пассажиров потерпевшего аварию транспортного средства, число жертв и
«Неясно, что он пытался этим доказать», – сказал Стью.
«Чтобы стало ясно, вы должны знать, что он заложил в компьютер еще один набор данных – на этот раз о том же количестве самолетов и поездов, которые
Марк кивнул. «Контрольная группа и экспериментальная группа».
«То, что он обнаружил, было достаточно просто, но приводило к поразительным выводам».
«Так что же это было?» – спросила я.
«Полные самолеты и поезда редко попадают в катастрофы», – сказал Глен.
«Какая идиотская ЧУШЬ!» – завопил Гарольд.
«Не совсем, – спокойно ответил Глен. В тех случаях, когда поезд или самолет попадает в катастрофу, транспортное средство бывает в среднем заполнено на 61 %. В тех случаях, когда катастроф не бывает, в среднем заполняется 76 % мест. Разница составляет 15 % и несомненно является значимой. Стонтон указывает, что с точки зрения статистики, даже трехпроцентного отклонения было бы достаточно, чтобы серьезно задуматься, и он прав. Это аномалия размером с Техас. Вывод Стонтона заключался в том, что люди
У вашей тетушки Салли начинает сильно болеть живот как раз перед тем, как рейс № 61 должен был унести ее за пределы Чикаго в Сан-Диего. А когда самолет падает в невадской пустыне, все восклицают: “О, тетушка Салли, эта боль в животе была настоящим проявлением Божьей милости”. Но до тех пор пока не появился Джеймс Стонтон, никто не подозревал о том, что живот… или голова… или что-то еще заболело на самом деле у
«Я просто не могу в это поверить», – сказал Гарольд, покачав головой с довольно жалким видом.
«Видите ли, – сказал Глен, – примерно через неделю после того, как я прочитал статью Стонтона в первый раз, самолет “Маджестик Эйрлайнз” потерпел крушение в аэропорту Логан. Ну, я позвонил в контору “Маджестик” в Логане. Сказал им, что я репортер из манчестерского “Профсоюзного Лидера” – небольшая ложь по уважительной причине. Я сказал, что мы собираем данные по авиакатастрофам и спросил, не могут ли они мне сказать, сколько человек, купивших билеты, не явилось на рейс. Голос у человека звучал довольно удивленно, и он сказал мне, что авиаперсонал тоже об этом говорил. Не явилось шестнадцать человек. Я спросил его, сколько человек в среднем не является на рейс “Боинга-747” из Денвера в Бостон, и он сказал, что трое».
«Трое», – удивленно повторила Перион.
«Да. Но парень на этом не остановился. Он сказал, что пятнадцать человек
Ну… было много еще всяких разговоров о всей этой телепатии, но все это уже не имело отношения к теме
«Существует много подобных случаев, – сказал Глен, – но я готов признать, что их не так-то легко доказать с помощью компьютера. Это интересная проблема. У меня есть теория…»
(А когда ее у него нет, дневничок?)
«…по поводу эволюционного развития человека. Вы ведь знаете, что когда-то люди – или их предки – имели хвост и шерсть по всему телу, и чувства у них были обострены в гораздо большей степени, чем сейчас. Почему сейчас этого нет? Быстро, Стью! У тебя есть шанс стать первым учеником в классе».
«Ну, наверное, по той же причине, по которой люди больше не носят пыльники и очки-консервы, когда садятся за руль. Иногда ты просто перерастаешь вещь. Наступает момент, когда она больше уже не нужна тебе».
«Точно. А зачем человеку телепатические способности, которые абсолютно бесполезны с практической точки зрения? Какой тебе прок будет от того, что сидя в кабинете, ты вдруг узнаешь, что твоя жена погибла в автомобильной катастрофе, возвращаясь с рынка? Тебе ведь позвонят по телефону и скажут, верно? Если эти способности у нас когда-нибудь и были, то они должны были давным-давно атрофироваться, как хвосты и шкуры».
«Что мне интересно в наших снах, – продолжил он, – так это то, что они предсказывают какую-то будущую борьбу. Мы видим смутные образы протагониста… и антагониста. Если это действительно так, то это все равно что посмотреть на самолет, на котором мы должны лететь… и почувствовать боль в животе. Возможно, нам дарованы средства, с помощью которых мы можем повлиять на наше будущее. Нечто вроде свободной воли из четвертого измерения: возможность заранее выбрать тот или иной ход событий».
