связи с 50-летием Союза писателей, Красного знамени в связи со своим 50-летием и на седьмом десятке - премию Ленинского комсомола за достижения в коммунистическом воспитании юношества. А здоровенные тома его сочинений в 300-400-500-600 и даже 1200 (двухтомник) страниц до сих пор лежат в золотом фонде советской литературы. И вот, имея все это за спиной, он гвоздит теперь ультрасоветских, предпочитая почему-то покойных'.14
Теперь, как известно, он близкий человек 'трех богатырей' - А.Н. Яковлева, А.И. Солженицына, В.С. Черномырдина - и публично сие демонстрирует. Вот в чем секрет 'непотопляемости' дорогого и всеми горячо любимого Феликса.
Даже хасиды, ныне господствующая 'сила' в России, не могут свести с ним старые счеты. Когда по обыкновению они подняли вселенский гвалт, им сказали: 'Заткнитесь!' - и они заткнулись. На определенное время, конечно. Но сегодня у него поубавилось прыти, одряхлел значит - и притупилось чувство опасности - этот драгоценный дар, которым природа наградила все живое.
Между тем, пишет наш автор, 'нельзя же злоупотреблять долголетием'. Сие замечание относится прежде всего к тем, кто страдает напыщенной вульгарностью и преувеличенным мнением о своей личности, о своих достоинствах...
Как это ни странно, в эпоху смуты, когда жизнь поражает ужасными контрастами, а духовность стремительно падает, пребывая в судорогах и метаниях - на поверхность всплывает всякого рода прорицатели и прозорливцы крепкой наружности - и пользуются определенным успехом в обществе. На всех перекрестках они горланят, будто происходящее они предугадали, предвидели и, стало быть, события развиваются как бы по их чувственно-пророческому сценарию. Обычно это циники, люди самодовольные и не шибко обремененные интеллектуальным багажом. Встречаются среди них и сочинители средней руки, обладающие пошлейшей легкостью в мыслях и пополняющие галерею забавных типов смутного времени, требующих галантерейного отношения к себе.
Послушаем одного из таких. 'Я, - открывает книгу воспоминаний стихотворец Станислав Куняев, - чувствовал приближение грозных времен... Я предчувствовал великую катастрофу, которая произошла. И видит Бог, я боролся...' (Бога-то зачем всуе приплел?! - Н. Ф.) Легко представить себе, с какой завистью и скрежетом зубовным прочитали хлестаковско-куняевские речения 'всемирно известные пророки', каковыми считают себя Солженицын, Распутин, Астафьев, Крупин тож. На что уж прожженные лицедеи, но никто из них не достигал вершин лицемерия Куняева. 'Я, - радостно возопил он, - имею честь принадлежать к той породе русских людей, о которых Аллен Даллес, изложивший в конце Второй мировой войны программу уничтожения России, писал: 'И лишь немногие будут догадываться или понимать, что происходит...'' (Однако ж, позвольте усомниться, что Даллес мог предположить, будто наш юркий рыболов и доблестный труженик пера - и есть один из немногих избранных мировых оракулов - Н. Ф.) Далее: 'Мною все чаще овладевали предчувствия грядущей катастрофы... Я с ужасом чувствовал, что устои нашего советского государства шатаются(...) Я боролся всеми силами души' и прочее.
Крехтя и важничая, он стремится предстать перед современниками в ипостаси провидца... Но против кого же 'боролся всеми силами души', позвольте спросить? Ответ на этот вопрос имеет принципиальное значение, поскольку в распоряжении Куняева журнал ('Наш современник') и издательство, кои под надежной крышей патриотизма сеют вечное, то бишь 'добро с кулаками', как он изящно определил свое идейное кредо.
Посмотрим, что все это значит. В большой работе 'Прозревший и упертый', опубликованной в 10 номерах еженедельника 'Патриот' за 2001, Бушин раскрывает истинный облик этого добряка с кулаками. Итак, усилиями даллесов, горбачевых и ельциных катастрофа советского государства под видом перестройки началась. И что же делает наш провидец? У него есть даже раздел, озаглавленный 'Мое сопротивление 'перестройке''. Какое сопротивление? В чем оно? Когда?.. Подлинная суть Куняева раньше была незаметна, но когда он пришел в журнал, получил власть и стал принимать конкретные решения, сразу все обнаружилось. Какие были самые первые шаги в журнале? Прежде всего, запустил на целый год роман Солженицына, антисоветчика № 1. Это сопротивление? Тут же ввел в редколлегию академика Шафаревича, антисоветчика № 2. Это противостояние? Затем один из идеологов журнала проф. Гулыга, член редколлегии, умильно и радостно провозгласил бандитскую перестройку, длившуюся уже пять лет, долгожданным 'промыслом Божьим'. А вскоре со страниц передовой статьи журнала раздался зычный призыв помянутого академика ликвидировать 'Антифашистский комитет' и вместо него создать в помощь предателю родины Ельцину комитет 'Антикоммунистический'... А разве можно забыть собственный ликующий вопль Куняева: 'Пусть теперь Евтушенко едет один защищать Кубу - последний бастион социализма!' Но дело в том, что основатель Советского государства, ближайшие его сподвижники постоянно поносились на страницах журнала и куняевских воспоминаний. Сифилитика ему мало. Он еще пишет о 'ленинском черепе' одного ненавистного ему писателя. Или: 'Мы (?), как бы мстя истории за то, что она не оправдала наших надежд, будем требовать вынесения из мавзолея Ленина, потерявшего ореол святости...' Кто это 'мы' - семья Куняевых, редколлегия 'НС'? Стихи о Ленине он ставит в тяжкий грех своим литературным противникам, лицемерно умалчивая при этом, что стихи о нем есть у множества наших поэтов - от Пастернака и Есенина до Твардовского и Смелякова... А имя Сталина сей защитник Советской власти превратил в грязное ругательство 'сталиненыш' и т. д. ('Патриот', № 41, 2001 г.)
Что ж будем последовательны и откровенны до конца. Пока настоящие сыны отечества мучительно ищут пути освобождения народа от инородного угнетения, 'авторитеты и адвокаты измены' (Татьяна Глушкова) - Куняевы, Распутины, Шафаревичи опошляют саму идею патриотизма, превращая ее в убежище для негодяев, где их ждет 'иных восторгов глубина'.
И еще о многих сторонах жизни и бурной деятельности мемуариста поведал Бушин, поведал с грустью и тоской: о беспардонном куняевеком вранье и ненависти ко многим собратьям по перу, хотя при жизни лебезил перед ними; о явно клеветнических наветах в отношении писателей еврейской национальности, кои способствовали его внедрению в аллеи изящной словесности, о тщеславии и бахвальстве, бесстыдстве и высокомении... Быть может, Куняев доказал обратное: разоблачил утверждения Бушина, как грубые перехлесты, предвзятость, ложь. Ничего подобного - все им сказанное правда.
Вот и заваливает мемуарист-стихотворец своего критика пахабными письмами, терроризирует телефонными звонками, орет, задыхаясь от злобы, из подворотни, когда Бушин проходит мимо: 'Псих!.. Хунвейбин!.. Краснокоричневый!.. Клеветник!..' Здоровый мужик и голос зычный у 70-летнего Стасика... Но почему молчат, как в рот воды набрали, его закадычные други, такие же, как и он, литературные 'патриоты'? Ведь недавно заливались соловьями, вознося ему хвалу до горних высей: 'Духовный подвиг' (А. Бобров), 'Книга событие... с безоглядной смелостью, с подкупающей искренностью... Его острое, как пика, перо... автор убеждает читателя: предательство и лицемерие, политиканство и двоедушие несовместимы с талантом, как гений и злодейство' (Г. Гусев); 'Книга-событие'... 'Книга-явление'... 'Книга-объядение'... (В. Бондаренко)... Что и говорить, литературные нравы и уровень писательского мышления пребывают на недосягаемой высоте - даже становится как-то не по себе...
Пожалуй, теперь можно говорить о сочинителе распутинско-куняевского толка. На смену благородной творческой одержимости, прямоте и искренности пришли вульгарность, самодовольство и фанаберия.
И наступает оглупление, обнищание и омертвение литературы.
Документы, факты, свидетельства участников событий проливают новый свет на природу литературных 'патриотов' известного толка, выявляют их истинное существо, которое пребывает в некоем родстве с литературным либерализмом, т. е. правой буржуазной идеологией. Отсюда - узко групповые интересы, спайка, слияние на основе взаимовыгоды и прочее. И, пожалуй, недалек тот час, когда под видом объединения групп и группок, т. е. централизации будет предпринята попытка создания единой российской писательской организации, где будут 'эллин и еврей', жестко, однако, управляемые инородцами. Кажется, русских писателей ждут новые потрясения.
Но вернемся к творчеству Владимира Сергеевича. Без его мужественной интонации, презрительной насмешки, а равно правдивости и меткости характеристик - осознать всю глубину трагизма современной действительности невозможно. В ярком живом слове он воссоздает атмосферу тлена, морального и интеллектуального распада русского общества конца 80-х XX - начала XXI века. В одном из своих стихотворений он скажет:
Весь этот мир от блещущей звезды
До малой птахи, стонущей печально,
