- А я все-таки кого-нибудь пришлю. Скажем, того же Маркелыча. Очень уж не любит он слежку. Пусть лучше тебе подстрахует.

- Только предупреди насчет постов.

- Не волнуйся, Сергуня лес лучше нас всех знает. На волков чуть ли не с голыми руками охотился.

- Тут не волки, - тут звери позубастее будут.

- Он это учтет…

- Гусак-то по-прежнему в городе?

- Ага, продолжает развлекаться.

- Что значит - развлекаться?

- А то и значит: парень только и делает, что гуляет по улицам, жрет и пакостит. Время от времени названивает куда-то по сотовому. Возможно, нашему Ларсену. Кстати, свой сотовый этот козлик умудрился продать уже четыре раза.

- Четыре?!

- Ага, - кудесник каких мало! Мы тоже глаза вовсю таращим. Честно скажу: даже не подозревали, сколько бед может причинить городу один-единственный несовершеннолетний паршивец. Если внимательно посчитать, то лет на пять он уже заработал.

- Это как же?

- А так. Мелкий грабеж - раз, порча и кража имущества - два, плюс мошенничество и попытка изнасилования.

- Что, что? Изнасилование?!

- Ну, изнасилования у него, положим, не получилось, - мы помешали, но полапать девочку юный урод успел. В общем, желание подмять его и посчитать ребра - огромное. Когда все закончится, честное слово, так и поступлю!…

За окном вагончика мелькнула тень, и Стас, предупреждающе шикнул в трубку. Мгновенно отключив телефон, успел бросить его на шкаф, и в дверь тут же стукнули.

- Открыто! - крикнул он и, кувыркнувшись на койку, торопливо принял беззаботный вид. А в следующую секунду в помещение вошла Алена.

- Отдыхаешь?

- Ага, или нельзя?

- Вот уж не знаю… - она сумрачно оглядела блеклые стены вагончика и, подойдя ближе, присела на самый краешек койки. - Тут еще пара машин прикатила. Совсем недавно. Мужики с цепями и наколками - явно блатные. А из резиденции всю мелкоту вытолкали взашей. Даже прибираться запретили.

- Это что же у них - типа воровской сходки получается?

- Воровской или нет, но беседуют. Игнат сказал - вы на семь часов таймер поставили?

- Ну, да…

- Значит, съемка уже началась. - Алена зябко поежилась, и Стас рукой попытался накрыть узкую ладонь Алены. Ничего из этого не получилось, - она тут же высвободилась. Без лишней резкости, но довольно решительно.

- Не надо!

- Почему? - Стас постарался придать голосу искренность, но из этого ничего не вышло. Опалив его взглядом карих глаз, Алена спокойно произнесла:

- Ты сам знаешь, почему.

- Не знаю.

- Или ты уже не с Любашей?

- Нет, конечно.

- Но ведь у тебя с ней было?

На этот раз сказать «нет», он не осмелился, и затянувшееся молчание она тут же истолковала единственно правильным образом.

- Вот видишь, значит, было. Хорошо, что не стал врать.

- Интересно, кто тебе сказал?

- Да уж нашлись доброжелатели. Подобные новости распространяют здесь быстро… - Алена некоторое время помолчала. - Она что, действительно, так нравится вам всем?

- Кому это всем?

- Да всем! Вон и Игнат с ней переспал, и Гусак со своими сопляками.

- Этого я не знал.

- Зато я знаю!… Вот и объясни мне, почему так происходит?! Получается, что шлюхи привлекательнее нормальных женщин? Так, да?

И снова Стас прикусил язык. В голове его словно замкнуло некий механизм, отвечающий за рождение мыслей. Он решительно не мог ей ничего ответить.

- Конечно, я тоже шлюха, не спорю, но все равно мы с ней разные. Разве можно нас сравнивать?

- Нет, конечно.

- Тогда в чем же дело? В ее жирном бюсте?… - Алена нервно сжала кулачки, а на щеках ее разгорелся лихорадочный румянец. - Да, я понимаю, она фигуристая. И задница у нее круглая, но разве это самое главное?

- Фигура здесь совершенно ни при чем. - Попытался перебить ее Стас, но Алена тут же вскинулась.

- А что тогда причем? Что?!… Ваше чертово либидо?… Так я тоже не святая! Многих уже здесь перебрала. И все равно! - ни под Папу, ни под Гусака никогда не лягу!

- А под Косту?

Вопрос прозвучал хлестко, словно пощечина. Собственно, это и было пощечиной, но не злой, а отрезвляющей, приводящей в чувство. Девушка тут же осеклась, и, присев возле нее на колени, он наконец-то взял ее руки в свои.

- Ты прости меня, Ален, но такое уж тут место, что всех норовит перемазать. - Зимин поморщился от собственных слов. - Да, я виноват. Наверное, мог бы воспротивиться, но тебе ведь сейчас другое хочется знать, верно?

Она вновь уперлась взглядом в собственные колени, и темные ее глаза начали стремительно наливаться влагой.

- Так вот, - безжалостно продолжил Стас, - дёготь - он и есть дёготь. Мажет всех без разбору. Ты в свое время не сумела отказать Косте, а я не смог отказать этой твари. Но из этого ничего не следует, понимаешь? Потому что это не было любовью! Мне легче было бы ее убить…

Алена тотчас подняла голову.

- Это правда?

- Правда, - Зимин привлек Алену к себе судорожно начал гладить по спине. - Я ведь уже намекнул тебе, зачем прибыл сюда. Но чтобы все получилось, нужно плясать под их поганую дудку. Даже когда этого совершенно не хочется. Вот я и пляшу. Потому что точно знаю: уже завтра все завершится.

Ее руки сомкнулись у него на пояснице, она шумно всхлипнула.

- А мне вдруг страшно стало… Так страшно, что не смогла больше торчать в корпусе. Девчонки к траху готовятся, колеса жрут, музыку гоняют. Откуда только достают такую кислоту… Раньше я тоже какую-нибудь дрянь глотала, чтобы, значит, легче было, а теперь не хочу. Вроде и тело ломит, а терплю. Страх - его ведь в себе надо убивать, правда?

- Правда,, малыш, - Зимин вновь погладил ее по спине. - Иначе этот страх просто не умрет никогда.

Глянув в потемневшее зеркало на стене, он рассмотрел собственное окаменевшее от ярости лицо. Хорошо, хоть Алена сейчас его не видела. С такими лицами - волков пугать, не то что детей. Спина девчушки продолжала мелко подрагивать, и он гладил ее, шепча утешающие слова - первые, что приходили на ум.

Тем не менее, поплакать вволю у нее не получилось. Скрипнуло крыльцо, и Стас резким