замутненное стекло и разглядел бледную тень своего отражения. Вот и состоялось твое первое воскрешение, дружок! Или, может, второе?.. Так или иначе, прощай царство теней, и да здравствует грешный земной мир!.. В таких случаях, кажется, положено плакать от умиления.

Гуль шатко поднялся. Кости ноюще отозвались на первые неуверенные шаги, в нижней части живота, ожив, заелозил шипастыми клешнями краб. Но значительно тише. Да и шипы были уже не те…

Выглянув наружу, он поискал взглядом Дина и Долли, но парочки уже и след простыл.

Долли и Дин… Имена, рожденные языком колокольчика. С такими именами не магазины обворовывать, а счастливо жить где-нибудь в девственном лесу, никогда не прибегая к пощечинам… Гуль криво улыбнулся. Как бы там ни было, первые встреченные им люди убежали. И правильно сделали. Вполне вероятно, будут убегать и другие.

— Кто это? — охранник в ливрее швейцара кивнул на спутника Йенсена. Глаза его, серые и внимательные, неуверенно моргнули, столкнувшись с такими же серыми и внимательными глазами Фила Николсона, заслуженного оперативника НЦ, которого в кулуарах давно уже называли оперативником номер один, первым из первых, а иногда и просто главным оперативником нации.

— Он тоже приглашен на совещание. Йенсен подтолкнул Николсона к массивной, украшенной бронзовыми завитушками двери и мысленно рассмеялся. Видимо, правду говорят: рыбак рыбака видит издалека. В лаковом отблеске витражных стекол он увидел отражение оставшегося позади «швейцара». Поднеся к губам портативную рацию и продолжая смотреть им вслед, тот торопливо сообщал данные о вновь прибывших. Теперь их будут ждать на всех этажах, а оператор перед телемониторами на минуту- другую удвоит внимание.

— Сколько их тут? — Николсон толкнул Йенсена в бок и снисходительно улыбнулся.

— Немного. В основном бывшие агенты ЦРУ.

— Так уж и бывшие? — Взгляд Николсона скользнул по стенам, машинально фиксируя все сколько- нибудь подозрительное. Дворец от фундамента и до конька крыши был нашпигован всевозможными датчиками, бдительной оптикой и электронными глушилками. — Ничуть не сомневаюсь, они и сейчас там числятся.

— Послушай, — возмутился Иенсен, — ты можешь наконец сосредоточиться на деле?

— Ладно, не психуй.

Николсон умолк. У подножия лестницы, заложив руки за спину, стоял еще один «швейцар». Должно быть, он нарочно выбрался из своей укромной ниши, чтобы взглянуть на гостей.

…Совещание проходило в знаменитом Круглом зале. Кроме седовласого, вечно худого и вечно удрученного жизненными печалями координатора, в глубоких креслах утопали двое советников. За отдельными столиками сидели офицеры ФБР во главе с сухопарым Симонсоном и полковник Беркович — полномочный представитель ЦРУ.

— А что здесь делают федералы? — неприязненно проворчал Николсон.

Вежливо улыбнувшись присутствующим, Джек Иенсен шепнул:

— Фил, ради Бога, заткнись!

Один из советников координатора, исполняющий одновременно функции секретаря и стенографиста, недоуменно шевельнул бровью. Извиняясь за опоздание, Иенсен изобразил рукой в воздухе нечто вроде вопросительного знака. Все так же печально координатор кивнул и, как только вошедшие расположились в креслах, поднялся.

— Господа! Время дорого, поэтому начну с главного. Разговор с президентом состоялся вчера вечером. Могу довести до вашего сведения, что он серьезно обеспокоен происходящим и только за последние несколько дней уже трижды связывался с Москвой. Теперь нам по крайней мере достоверно известно, что каракатица покинула северный полигон русских и возвращается.

— Куда?

Координатор проигнорировал идиотскую реплику представителя ФБР, зато с живостью обернулся к поднявшему руку Берковичу.

— Откуда вы черпаете данные? Сводки НЦ? — спросил Беркович.

— Да. За движением рептилии ежечасно наблюдают вертолеты ДС и НЦ. — Координатор развел руками. — До сих пор сведения по большей части подтверждались, и оснований сомневаться в их достоверности…

— Одну минуточку, координатор! — Беркович раздраженно провел платком по лоснящемуся лбу. — Вы заявляете: нет оснований… Хорошо. Но это было до сих пор, а задача слишком ответственная! Словом, не слишком ли мы доверились экстрасенсам? Обостренная чувствительность недоказуема. Сегодня астролог обещает нам доброе здоровье, а завтра пожимает плечами…

— При чем здесь астрология? — перебил Фил Николсон. — Это из другой оперы, милейший! Иенсен вновь незаметно дернул его за рукав. Беркович неприязненно покосился на Николсона.

— Астрология — это так, для примера… Но есть одно настораживающее обстоятельство… Вы действительно намерены предоставить НЦ самые широкие полномочия, координатор?

Старческая спина распрямилась, плечи расправились, в глазах блеснул упрямый огонек.

— Вы все поняли правильно. Более того — своим последним распоряжением президент передал в ведение НЦ оперативные отделы ЦРУ, ФБР и Национальной гвардии. Добавлю: я это решение вполне одобряю. Мы обязаны забыть об амбициях. Сегодня нет отдельных служб и отдельных задач. На повестке дня — безопасность страны, а может быть, и всего мирового сообщества.

— И вы всерьез полагаете, что каракатицей должен заниматься Национальный центр аномальных явлений?

— Да. Президент думает так же. Надо смотреть в лицо действительности, а она такова, что ни армия, ни военная разведка не готовы к грамотному восприятию феномена. Каракатица — это проблема, которую не разрешит обычное оружие.

Нужна иная методика, ее могут предложить только в НЦ.

— А они что-нибудь предложили? — Одутловатое лицо Берковича украсилось ехидной улыбочкой. Прищуренные глазки излучали сладковатый яд.

— Спросите сами. — Координатор перевел взор на Джека Йенсена. — Собственно, для того мы здесь и собрались, чтобы выслушать соображения одного из руководителей НЦ. Прошу…

Иенсен пружинисто поднялся из кресла.

— Я попробую уложиться в три-четыре минуты. — Иенсен покосился на откровенно скучающую физиономию Николсона, перевел взгляд на ухмыляющегося Берковича. — Несколько слов о том, что мы успели предпринять. — Джек Иенсен почтительно повернулся к координатору. — Вы уже упомянули о специальных вертолетах. Могу добавить, что среди экипажей, как и в прошлый раз, наши лучшие эксперты.

— Корбут, разумеется, среди них?

— Да. Он единственный, кто чувствует эту тварь на глубине до шестисот километров. Без Корбута слежение было бы совершенно невозможным. С ним мы контролируем маршрут каракатицы с точностью до градуса.

— А что вы предпримете, когда она объявится здесь? — поинтересовался Симонсон. Каркающий, неприятный голос оказался под стать его костлявому лицу.

— Мы встретим ее во всеоружии. — Иенсен бросил предостерегающий взор в сторону Николсона, но тот сидел тихо. — Наша задача подразумевает три аспекта: обеспечение безопасности населения, высокую секретность проводимых мероприятий и, самое важное, — общение с каракатицей.

— Это третье меня отчего-то особенно смущает. — Беркович издевательски крякнул.

— Я так не считаю, — возразил Иенсен. — Врага не обязательно убивать. Его можно локализовать и обмануть, с ним можно найти общий язык и даже завязать дружбу.

— Что-что?

— Вы шутите? С кем это вы собираетесь завязать дружбу?

— Это не шутка. Я стараюсь рассматривать задачу комплексно. Если бы каракатицу можно было подстрелить обычной ракетой, все обстояло бы предельно просто. Но вы знаете, к чему привели попытки