Итак, мы жили вместе – трудно в такое поверить. Парень остался у меня (вернее, у нас), и это было его решением, его выбором. Он не позвонил своей матери, чтобы сообщить: мол, я жив-здоров и у меня все о`кей. Чем там еще выжимают слезу в красивых фильмах? «Не волнуйся, мама, не ищи меня и прости, если сможешь, я выпорхнул из твоей клетки…» Он не позвонил ей НИ РАЗУ. Словно забыл, что существует на свете женщина, давшая ему жизнь, что есть у него бабушка и брат, словно стер из памяти этих людей, с которыми промучался столько лет. А я… Я – тем более не пытался связаться со своей бывшей сокурсницей! Наверное, это было жестоко, но ведь я прекрасно понимал, что последовало бы затем… (Она звонила мне сама – ничего, конечно, не подозревая, просто чтобы спросить, не намерен ли я хоть чем-то посодействовать ей в поисках пропавшего сына. Голос в телефонной трубке был мертв, если можно так сказать о голосе. Использовав остатки жизненных сил, она даже приехала ко мне в гости и выплеснула все, что думает о тварях мужского пола, населяющих эту проклятую Богом землю, и было большой удачей, что я поселил мальчика у своих родителей – на первое время, во избежание как раз таких вот сюрпризов, – и жены моей, к счастью тоже не было дома, иначе неизвестно, чем бы закончилась эта встреча. Встреча мертвых и живых…)
Жена, кстати, поняла меня и не возражала, когда я окончательно перевез сына к нам. По крайней мере, я очень надеялся, что она меня поняла. А если нет – что ж… Это ее проблемы. Лишь бы никаких экстремальных поступков не совершала, а все остальное – не мое дело. Моим делом было вылечить сына, чем я и занимался – сам, без участия его прежней матери или вновь приобретенной мачехи. Что касается легализации сложившегося порядка вещей (прописка, учеба, и еще куча других мелочей бумажного свойства), то я решил отложить решение этой непростой задачи до того времени, когда мальчик полностью выздоровеет.
И мои усилия не пропали даром. Когда я начал возить его на сеансы к Александру Ильичу, ситуация резко изменилась – он медленно, но все же пошел на поправку. Не знаю, что там происходило за закрытыми дверями врачебного кабинета, да это и неважно. Главное, что периоды бреда, по моим наблюдениям, постепенно сокращались, зато значительно увеличивались по длительности нормальные периоды – с ясным сознанием. Было ли это признаком выздоровления? Или это было признаком чего-то другого, чего я до сих пор не разглядел?
– Наверное, я действительно тупой, – продолжил я начатый с мальчиком разговор. – Если тебе не нужна сестра или жена, тогда какой был во всем смысл? Клятву зачем-то давал… Я сдаюсь, смотри, поднял руки вверх.
Он закрыл свою книгу.
– Смысл чего?
– Да всего! Или ты в самом деле псих, как меня уверял тот бородатый эрудит в белом халате?
– Я не псих, – обиделся он. – Просто раньше я был один. Один – это два в нулевой степени, ничто. Нужно было присоединить ко мне еще одного, чтобы нас стало двое. Я плюс она – это два в первой степени. Понял?
Нет, понять что-либо было невозможно! Причем здесь нулевая и первая степени? Так ведь в дискретном мире все раскладывается в виде суммы степеней двойки, с энтузиазмом объяснил он мне. Буквально все – камни и трава, твари и люди, духи и герои. Но разве мы живем в дискретном мире? Пока нет, согласился мальчик. Пока нет… Когда нас станет четверо, размечтался он, то мы увеличимся до второй степени двойки, а это уже сила, это – и есть смысл!
– Откуда ты возьмешь еще двоих? – насмешливо поинтересовался я. – И каким образом «присоединишь» их к себе, теоретик?
Не хотел я такого тона, но как еще было реагировать?
И вдруг оказалось, что ответ очень прост! «У человека имеется воля, рассудок и тело, – опять начал мальчик цитировать „Молот ведьм“, теперь уже по памяти. – Волею руководит сам Бог, ибо сказано: „Сердце царево в руке Божией“. Рассудок просвещается его ангелом, а тело находится под влиянием светил небесных…» Так вот, к дискретному виду эта формула сводится следующим образом. Люди включаются в Единую Систему в виде макрос-программ, расширяющих и дополняющих основную программу – именно так, и никак иначе… Насмехаться тут было не над чем, вовремя сообразил я. Похоже – начинался бред.
– Хочешь, покажу, как составляется макрос-программа? – оборвал он сам себя. И посмотрел мне в глаза – с некой тайной надеждой.
– С «крысиным хвостом» в качестве украшения? – произнес я по инерции. – Подожди, успеешь еще. Так кто же будут эти двое, которых ты возьмешь в свою команду? Других братьев и сестер, я надеюсь, у тебя больше нет – во всяком случае, по отцовской линии.
– Еще двое… – Мальчик замолчал и отвернулся. Он молчал долго. А затем буркнул куда-то вбок. – Например, вы.
– Кто?
– Ты плюс Виктория Владимировна…
Это был высший класс остроумия! Это был такой гвоздь! Я даже гоготнул от неожиданности, представив себе ситуацию. Я непроизвольно привстал с дивана, а потом расслабился, разлегся на мягкой боковой спинке, потому что все было в порядке – никакого бреда! – потому что сын мой, как выяснилось, не всегда только мрачный солдат науки, потому что кроме как шуткой, сказанное и быть не могло.
Викторией Владимировной звали мою жену. Эта незлая в целом женщина, понимая и уважая (как я надеялся) мои чувства, тем не менее, невзлюбила парня с первого же дня. Ну, может, со второго – когда вбила в свою башку, будто тот плохо влияет на нашу дочь. С малышкой, кстати, в самом деле что-то происходило. Например, она избавилась от энуреза – буквально в одну ночь. Эта предательская болезнь, с которой мы боролись столько лет, вдруг прошла сама собой. Кроме того, гораздо легче ей стала даваться учеба, хотя, честно говоря, раньше с этим были кое-какие проблемы. Да что учеба – у девочки открылись настоящие способности к точным дисциплинам, в частности, к основам вычислительной техники! Я даже поставил дома компьютер. Пусть, думаю, дети делом занимаются, пусть девочка с юных лет приобщается к современным формам учебы, благо бесплатный учитель в семье появился. Она схватывала все на лету, все понимала с полуслова – но что же тут плохого? Скорее, наоборот! И причем тут дурное влияние старшего брата?
Кое к чему он, конечно, приложил руку (да иначе и быть не могло!), хотя бы к тому, что в доме появилась белая декоративная крыса. Правда, купить это забавное существо упросила нас с женой опять же дочь, но кто ей подал такую мысль? Ясно, кто. И еще она беспрерывно возилась с дискетой, которую парень подарил ей в тот жуткий понедельник. Если не ошибаюсь, на дискете была записана персонаж- программа к сетевой игре «Cyber-fantasy». Однако и здесь я не видел, в отличие от моей жены, ничего вредного или странного, ведь дети – не дети, если не играют. Мало того, придуманный кем-то мир галактического Метро постепенно заинтересовал и меня самого… По ночам мы с женой ругались шепотом. Никто никого не мог убедить, и все оставалось по-прежнему. Единственным, что тревожило меня, как и ее, была внезапно вспыхнувшая в дочери любовь к восьмеричной системе счисления. Ребенок увлеченно зубрил новую таблицу умножения, безумную с точки зрения нормального человека, решал примерчики и задачки…
Короче, никак они не соединялись в составе «четверки», моя жена и мой сын. Отсмеявшись, я поинтересовался:
– Ну, хорошо, разрастется наша семья до двойки во второй степени. А что будет дальше?
Мальчик пожал плечами:
– Третья степень, потом четвертая, потом пятая… Верхняя граница определяется только разрядной сеткой.
– Разрядной сеткой чего?
– Тебе надо прочитать священное Введение, – опять он значительно посмотрел мне в глаза, подразумевая нечто большее, чем прозвучало вслух. – Я не знаю, как это объяснить.
И сомнения вернулись в мою душу.
– Священное Введение? – переспросил я как можно непринужденнее. – Это что, какая-нибудь ересь вроде «Молота ведьм»? – и постучал пальцем по черно-красной обложке.
Пружина безысходной тоски в который раз сжалась в моей груди. Что он мог мне объяснить, если я до сих пор не понял главного – где бред, а где реальность? Когда он говорил серьезно, а когда валял дурака?
