— Теперь становится понятной та сдержанность, с которой вы отнеслись ко вчерашней смерти.

— В каком смысле?

— Ну… вы видели, как мужчине прострелили голову. Стояли рядом…

— Сидела на кровати.

— Обычный человек в такой ситуации плохо бы спал, утром не пошел бы на работу… а если пошел, то вряд ли был работоспособен. И уж точно не поехал бы в психушку к черту на рога. Вы же отделались только «картинкой перед глазами».

Марина пожала плечами.

— Я бывала в горячих точках. Всякое видела.

— Ах, вот оно что… Теперь о ваших страхах. Вам ведь тридцать один год?

— Да.

— А мне, стыдно выговорить, сорок девять. И все эти годы я, как и вы, живу в страхе.

— Это как? — изумилась Марина.

— Я боюсь сойти с ума. Не верите? Честно признаюсь — боюсь этого панически… боюсь, что даже не замечу перемен в себе, а еще больше пугаюсь, когда мне вдруг чудится, что вот оно, началось… Только это строго между нами. Молчок, хорошо? Открою еще тайну — все нормальные люди чего-то боятся. Дети, взрослые, старики. Нет ни одного человека, у которого нельзя было бы продиагностировать ту или иную скрытую фобию. Так что сами по себе страхи нормальны. Другое дело, когда они вмешиваются в поведение, в образ мыслей… как в вашем случае. Тогда речь идет о неврозе или психозе.

— Так я больна?

— Не волнуйтесь, у вас всего лишь невроз. Это болезнь здоровых людей. Разрешите вопрос. Вам ведь не помогает тот антидепрессант, который вы сами себе назначили?

— От… откуда вы знаете? — выдавила Марина.

— Откуда я знаю, что вы занимаетесь самолечением? Тоже мне, логарифмы. Да по вам всё видно… простите за резкость. Какой препарат?

— Ладиомил.

— Впрочем, это неважно. От него все равно придется отказываться. Я о другом хотел сказать. Если вы принимаете такой сильный препарат, значит, считаете, что дело плохо. Но при этом, если до сих пор, за столько лет, не обратились к специалисту… я ведь угадал? Вы сторонитесь любых консультаций? Ни разу даже не пробовали постучать в кабинет психотерапевта?

— Да… — упавшим голосом подтвердила Марина.

— Значит, либо считаете, что ваши проблемы — не болезнь, а что-то иное, проходящее по иному ведомству, либо попросту не надеетесь на улучшение. Оба варианта — ошибка.

— И что делать?

— Подождите. Что делать — надо решать только после того, как поймешь, что происходит. От той череды смертей и несчастий, из которых складывается ваша жизнь, оторопь берет, ей-богу. Многовато совпадений для одного человека. Я ставлю себя на ваше место… это ж с ума можно сойти! Натурально! Какой там невроз — острый психоз и клиника! Большинство женщин сломались бы на такой цепочке… Но с практической точки зрения — то нагромождение ужасов, которое ваш разум называет Роком, для вашей души является просто цепью психотравм. Каждый следующий случай закреплял психотравму, полученную от предыдущего. Понять это — гораздо важнее.

— Да я понимаю!

— Умница, все понимаете. В вашей головке беспрерывно крутится одна и та же мысль: что же это в жизни происходит?! А все получаемые душой психотравмы ваш разум превращает в вывод о вашей виновности. Ложный, прямо скажем, вывод.

— Но… — дернулась Марина.

— Ложный, ложный! Из-за сниженной самооценки вы не можете взглянуть на ситуацию с другой стороны. А самооценка у вас снижена просто катастрофически, не спорьте. Ваша раздвоенность — уже не черта характера. Вы — такая активная, настырная, всюду пролезете… почему же вы настолько не верите в себя? — Федор Сергеевич посмотрел на часы. — Теперь к вопросу «что делать»…

Зазвонил телефон. Чертыхнувшись, хозяин кабинета снял трубку.

— Конов.

Слушал несколько секунд, твердея лицом, — и вдруг сорвался:

— Ах, вы решили проблему?! Я скажу вам в чем настоящая проблема!!! Почему МНЕ не сообщили?! Почему МЕНЯ не позвали?! — он привстал над столом. — А я думаю — нарочно! Вы хоть понимаете, что вы натворили? Если бы я вмешался — НИЧЕГО БЫ ЭТОГО НЕ БЫЛО!

Пугающая была метаморфоза. Из приветливого, хитроватого и где-то эксцентричного душки- доктора — в разъяренного зверя. Даже внешне человек изменился: лицо заострилось, глаза превратились в щелки… на миг Марине показалось, будто не зубы во рту у главврача, а клыки, будто пальцы, царапающие стол, оканчиваются крючковатыми когтями… с клыков капает слюна… он так шваркнул телефонную трубку о базу, что пластмасса треснула; тогда он схватил весь аппарат, размахнулся, выдрав провод из разъема… и медленно поставил на место.

Медленно, очень медленно Федор Сергеевич сел.

— Извините… — прошептал он.

Марина не знала, куда деться. Она отозвалась нейтрально:

— Я, наверное, не вовремя…

— Оставьте, Марина Петровна, вы для меня всегда вовремя. Итак… Что нам с вами делать. Первое. Ладиомил отменяем. Слезайте с него. Только ни в коем случае не сразу, постепенно уменьшайте дозу, доведя ее до нулевой. В течение месяца, не меньше.

— Я же тогда спать перестану.

— Вот чтобы этого не случилось, у меня второе предложение. Не хотели бы госпитализироваться? Нет, не сюда, Боже упаси. В клинику неврозов, в Бехтерева.

— Зачем?

— Вам нужен точный диагноз, иначе лечение невозможно. Для этого вас нужно тщательно протестировать, чтобы составить подробный психологический портрет… например, с использованием детектора лжи — очень эффективно во врачебной практике, зря морщитесь. Подбирать препарат и дозировку — тоже целая история. Вспомним также о приступах депрессии и нарушенном сне… В этот период вам лучше находиться под постоянным наблюдением специалиста.

— В наблюдательной палате? — не сдержалась Марина.

— Не хотите? Зря, — устало сказал Федор Сергеевич. — Я бы позвонил насчет вас…

— Может, вы мне просто выпишите что-нибудь успокаивающее?

— А… Ну… Знаете что… Я вам выписывать не буду… — Он встал, открыл сейф, копался там некоторое время, бормоча: — Ничего серьезного не дам… не надейтесь… это было бы грубо и рискованно… что-нибудь легкое, в детской дозировке…

Он протянул Марине стеклянный флакончик, наполненный маленькими белыми таблетками.

— Что это?

— Я, дорогой мой человек, не из тех врачей, которые утаивают от пациента все на свете, доводя этот процесс до идиотизма. Они считают профессиональной обязанностью НЕ сказать пациенту, какие лекарства тот получает, — пусть боится, что врачи его отравят. Случайно, а то даже специально… Это сибазон. Он же седуксен. Транквилизатор, совершенно безопасно.

— Я в курсе, что такое седуксен.

— Постепенно уменьшаете дозу ладиомила, и как только появляются нелады со сном, подключаете сибазон. Начните с полтаблетки. Схему приема сейчас напишу. Осторожнее за рулем и не смешивайте его со спиртным ни в коем случае… ах, вы же у нас и так все знаете. Специалист по психотропам…