в известной своей части носившие чрезвычайный харак-

тер, обеспечили крупнейшие успехи в деле усиления хлебозаготовок», а с другой - осудили сопровождавшие столь успешную чрезвычайную кампанию «извращения и перегибы, допущенные местами со стороны советских и партийных органов», которые «фактически являются сползанием на рельсы продразверстки»³. ЦКобещал, что чрезвычайные меры не повторятся.

Но не успела просохнуть типографская краска на постановлении пленума, как 25 апреля секретариат ЦКвыпустил директиву об усилении кампании хлебозаготовок. Для ее проведения нужно было сломить сопротивление сельских верхов. Сталин считал, что «пока существуют кулаки, будет существовать и саботаж хлебоза-готовокБ Поставить нашу индустрию в зависимость от кулацких капризов мы не можем»⁴. 16 мая было принято обращение ЦК «За социалистическое переустройство деревни», которое допускало раскулачивание - уничтожение богатых хозяйств, раздачу их имущества беднякам и выселение кулаков. На местах ответственные работники ломали голову: как добыть хлеб у крестьян? Поскольку низовые начальники отвечали за цифры сданного хлеба, пришлось творить насилие над крестьянами.

Фактическое продолжение военно-коммунистической, «троцкистской» политики не могло не вызвать обострение споров в Политбюро. Идело было не только в хлебе. Ознакомившись с экспортным планом, Бухарин возмущенно писал Сталину: «Мы, при товарном голоде в стране, заставляем промышленность работать на экспорт». Вместо этого Бухарин предлагает «форсировать индустриализацию, работая на внутренние рынки»⁵. Но как форсировать индустриализацию без экспорта? Если какие-то советские промтовары сохраняют конкурентоспособность на внешних рынках, то зачем продавать их крестьянам за хлеб, который тоже идет на экспорт. Экспорт - это возможность приобрести столь необходимые для индустриализации технологии. Товарный голод в стране все равно не преодолеть без индустриализации.

Сталин предпочитал согласовывать разногласия с Бухариным тет-а-тет, не вынося их на более широкий круг руководителей. Он сравнивал их союз с Гималаями, в то время как остальные лидеры - пигмеи. Разумеется, эти слова, даже сказанные в шутку, не предназначались для ушей «пигмеев». Но в момент одного из споров Бухарин их пересказал, что тут же вызвало скандал. Сталин кричал: «Врешь!» После этого Сталин уже не пытался договориться о чем-либо с Бухариным в частном порядке. После очередного

спора Сталин сказал Бухарину: «Бухашка, ты можешь даже слону испортить нервы»⁶.

Бухарин в частных разговорах стал называть Сталина «представителем неотроцкизма»⁷, а Сталин в своих выступлениях атаковал неведомого пока врага: «Есть люди, которые усматривают выход из положения в возврате к кулацкому хозяйству… Фокус, достойный реакционеров»⁸.

«Реакционер» не замедлил явиться. 15 июня заместитель министра финансов М. Фрумкин разослал членам ЦКписьмо, в котором утверждал, что после применения «чрезвычайных мер» «всякий стимул улучшения живого и мертвого инвентаря, продуктивного скота парализуется опасением быть зачисленным в кулаки»³³⁶. Растет недовольство, падает сельскохозяйственное производство. Фрумкин предложил прекратить разрушительные удары по зажиточным хозяйствам, да и против кулаков бороться только экономическими мерами. Это письмо возмутило Сталина - впервые его меры критиковались письменно. «Основная ошибка Фрумкина состоит в том, что он видит перед собой только одну задачу, задачу поднятия индивидуального крестьянского хозяйства, полагая, что этим ограничивается, в основном, наше отношение к сельскому хозяйству»¹⁰.

Позиция Фрумкина незначительно отличалась от официальной, но он дерзнул сформулировать ее самостоятельно в письмах в ЦК. Поэтому именно его избрали на роль «правого уклониста», называемого по имени. Быть похожим на Фрумкина теперь стало политически опасным. Рыков пытался вывести в роли «правого уклониста» бывшего троцкиста Шатуновского. Рыков сурово критикует Шатуновского за несогласие со строительством новых крупных предприятий, таких как Днепрогэс¹¹ (сам Рыков целиком за «производство средств производства»). Но фигура Шатуновского была столь малозначительной, что ход Рыкова не удался. Пальму первенства в «правом уклоне» Сталин вручил именно Фрумкину, обвинив его в проведении буржуазно-либеральной идеологии, в стремлении обеспечить беспрепятственное развитие кулака. Сталин сильно исказил позиции Фрумкина, что тот легко доказал в ответном слове на ноябрьском пленуме ЦК. Фрумкин выступал против раскулачивания, но не против ограничения экономической свободы кулака и налогового давления на него. Но делегаты словно не слышали Фрумкина. Жертва была намечена, и выступающий сразу за Фрумкиным Л. А. Шацкин снова приписывает ему

лозунг «не мешай развиваться кулаку»¹², после чего громит раскритикованного Сталиным «правого». Характерно, что в 1937- 1938 гг. Шацкин будет расстрелян даже раньше Фрумкина.

Для повышения производительности труда в условиях того времени было необходимо высокопродуктивное сельское хозяйство. Ионо возникало в индивидуальном секторе. Но фермер не устраивал большевиков как лидер деревни. Крупное хозяйство должно принадлежать не своевольным крестьянским верхам, а колхозам, контролируемым партией. Сталин считал, что «нужно добиваться того, чтобы в течение ближайших трех-четырех лет колхозы и совхозы, как сдатчики хлеба, могли дать государству хотя бы третью часть потребного хлеба»¹³. Эти планы казались очень смелыми в начале 1928 года и правоопортунистическими в конце 1929 года. Бухарин был не против коллективизации, но ведь она должна была быть сугубо добровольной, чтобы крестьяне трудились на коллектив лучше, чем на себя. Для этого нужна техника, которой пока нет: «Нас не вывезут колхозы, которые будут еще только «строиться» несколько лет. Оборотного капитала и машин мы им не сможем дать сразу»¹⁴. Бухарину и в голову не могло прийти, что колхозы можно строить без всяких оборотных средств, волевым образом меняя социальные отношения на селе. Поэтому, несмотря на критику Фрумкина Сталиным, Бухарин фактически солидаризировался с ним на июльском пленуме ЦК. Он не знал главного сталинского секрета - крупное некапиталистическое хозяйство (колхозы) можно было сделать преобладающим на селе очень быстро.

Сталин понимал, что крестьян - самостоятельных хозяев будет трудно заставить сдать хлеб в следующий раз. Опыт гражданской войны показал бесперспективность методов «военного коммунизма». Сталин решил превратить крестьян из самостоятельных хозяев в работников крупных хозяйств, подчиненных государству. Вэтих коллективных хозяйствах (колхозах) крестьяне во всем подчинялись бы фактически назначаемым партией председателям. Руководителю колхоза можно пригрозить отдачей под суд, и он сдаст столько хлеба, сколько от него потребуют, даже если крестьянам придется после этого голодать. Официально планы ускоренной коллективизации обосновывались необходимостью повышения производительности сельскохозяйственного труда путем внедрения машин - прежде всего тракторов. Но в СССР производилось всего 1200 тракторов в год на Путиловском заводе и еще

несколько десятков на других. Колхозы были нужны коммунистической партии, чтобы управлять крестьянством и таким образом обеспечивать продовольствием строителей новых заводов, а также для продажи его на внешнем рынке, чтобы получать средства на закупку современной технологии. Так формировался план ускоренной индустриализации (создания современной промышленности) и коллективизации (объединения крестьянских хозяйств в колхозы).

Сталин задумал поворот к абсолютному господству бюрократии над страной, и генерального секретаря - над бюрократией. УСталина в руках был секретариат ЦК - руководящая структура партийной бюрократии, у правых - хозяйственные и профсоюзные структуры, агитационная машина. Но ее нельзя было открыто пустить в ход, подчиняясь правилам партийной игры. Для страны партия должна была оставаться единой, официальная пресса могла отстаивать только единую общепартийную точку зрения.

С согласия Бухарина в стране набирала силу критика «правого уклона». Сначала его искали в низах, среди «стрелочников», чтобы парировать упреки левой оппозиции и стоявшей за ней массы недовольных бюрократизмом, нэпманами, грубыми нарушениями социальной справедливости. Новая правящая элита не стеснялась пользоваться благами своего положения, грубо злоупотребляя властью. Коррупция, ресторанный разгул на фоне бедности большинства населения, равнодушие к просьбам «маленьких людей», убийство личных врагов - все это наносило тяжелый урон репутации партии, считавшейся пролетарской. Вмае 1928 года был нанесен показательный удар по партийным «бюрократам, сращивающимся с нэпманами» в Смоленской, Сочинской, Артемовс-кой, Ряжской и Сталинской организациях ВКП(б). ВСмоленской губернии