встретились с Рейесом и Даникой, Мэддоксом и Эшлин, которые шли на кухню. Обе пары попытались остановиться и поговорить с ним, улыбающиеся женщины хотели познакомиться с Гвен, но он продолжал идти, не сказав ни слова.

— Почему ты так расстроен? — Гвен покрепче взяла его за руку. — Почему я не могла с ними поговорить? Я не понимаю, что происходит.

Он гордился ею. Она понимала опасность, которую он сейчас представлял, но не пыталась сбежать, совсем не опасаясь потерять контроль над своей Гарпией.

— Я не расстроен, — «Я в ярости!»

— Это у тебя просто такая привычка — грозить смертью людям, которые вовсе тебя не расстраивают?

Он не ответил ей, так как один навязчивый вопрос появился в голове и не желал уходить.

— Он прикасался к тебе? — Сабин говорил резко и беспощадно.

Он смог уйти из комнаты, не подравшись с Уильямом, только потому, что думал, что тот лишь словами пытался завоевать расположение Гвен.

Если было что-то большее, то он бы развернулся, как и желал раньше, и перемолол бы ублюдка на фарш и скормил был его диким животным на холмах.

— Нет. Он не прикасался ко мне. Ты делаешь мне больно своими ногтями.

Сабин сразу ослабил хватку, заставив длинные когти втянуться. Они завернули за угол и снова прибавили шаг. Он почувствовал сильную, настоятельную потребность, затопившую его, как разлившаяся река.

— Он тебя напугал?

На сей раз, лишь ворчание.

— И снова нет. И даже если бы и так, я… я могла бы справиться с ним.

Он чуть улыбнулся впервые за весь вечер. Если бы. Когда в ней присутствовала лишь Гвен, а Гарпия спала, то девушка была самым послушным созданием, какое он встречал. Иногда это было очень мило. Его жизнь состояла из смерти, бесчестности, жестокости, а она была искренней и хорошей.

— И что бы сделала? — он не собирался смеяться над ней, но хотел, чтобы она признала, что ей нужен защитник.

В его лице. Здесь, в этом доме, даже во внешнем мире, ей нужен был он. В тот день, когда она научится контролировать свою Гарпию, разумеется, всё переменится. И он был рад этому. Да, рад.

Она раздраженно фыркнула, когда попыталась освободить свою руку из его руки. Он крепко держал ее, не желая прерывать тактильный контакт.

— Я не такая уж неудачница, знаешь?

— Мне всё равно, даже если ты такая же сильная, какой некогда была Пандора. Ты желанна, а некоторые мужчины считают себя неотразимыми. Я не хочу, чтобы ты с ними виделась. Никогда.

— Ты считаешь меня… желанной?

Разве она не услышала его предупреждения? Держаться подальше от воинов?

— Ничего, — пробормотала она, испытывая смущение из-за его неуверенности.

— Давай поговорим о чем-нибудь другом. Например, о твоем доме. Да. Идеально. Твой дом очень мил, — теперь она задыхалась, потому что после этой долгой прогулки чувствовала усталость, так как за год пленения отвыкла от физических нагрузок.

Он небрежно осмотрелся. Отполированный каменный пол с золотыми прожилками, — как ее глаза. Столы, сделанные из вишни, — такие же красные, как ее волосы. Гладкие, выстланные разноцветным мрамором стены, — совершенно идеальны, — как ее кожа. Хотя она и была грязной.

Когда он начал сравнивать всё с ней?

Оказавшись на втором лестничном пролете, он увидел дверь в свою спальню и вздохнул с облегчением. Почти пришли… Как она отреагирует на то, что он собирался сделать? Вырвется ли Гарпия на свободу?

Ему нужно быть осторожным. И в то же время, он не может, — не станет отступать.

«Что если он навредит тебе?» — шептал демон в ее разуме. — «Что если он…»

Черт, да заткнись ты! — рявкнул он, и демон рассмеялся, радуясь тому ущербу, который успел причинить.

Гвен напряглась:

— Ты обязательно должен так выражаться?

— Да, — он потянул за собой сопротивляющуюся теперь девушку в комнату. — К тому же, я обращался не к тебе.

— Знаю. Мы об этом уже говорили. Ты обращался к своему демону. Демону Сомнений.

Она не спрашивала, а просто констатировала факт. Он помассировал шею, желая вместо этого придушить богиню Анархии.

— Анья тебе рассказала, — ему не нравилось, что Гвен узнала. Он хотел, чтобы прежде девушка привыкла к нему.

Она покачала своей красивой головой.

— Уильям рассказал. Так демон хочет, чтобы я… сомневалась в тебе? — она накрутила на палец прядь волос.

Еще один признак нервозности?

— Он хочет, чтобы ты сомневалась во всем. В каждом принятом решении, в каждом глотке воздуха. Во всех вокруг тебя. Он не может ничего с собой поделать. Нерешительность и озадаченность других питает его. Минуту назад ты слышала, как он пытался отравить твой разум, заставив поверить, что я причиню тебе боль. Вот почему мне пришлось выругаться.

Ее глаза расширились, серебро оттенило янтарь.

— Значит, вот, что я слышала. Я гадала, откуда исходят эти мысли?

Он нахмурился, задумавшись над ее словами:

— Ты в состоянии различить свой голос и голос демона?

— Да.

Его знакомые узнавали демона лишь по выражениям. Но для незнакомого человека было невозможно отличить демона… Как же ей удалось?

— Немногие способны на это, — сказал он.

Она изумленно посмотрела на него.

— Ух ты. У меня всё-таки есть способность, которой обладают немногие. И к тому же впечатляющая способность. Твой демон коварный.

— Хитрый, — согласился он, изумленный тем, что она не упала в обморок, не закричала и не потребовала его освободить ее из демонической презренной хватки. Она даже, казалось, гордилась собой.

— Он чует слабость и намертво впивается когтями.

В ее лице отразилась задумчивость. Потом грусть. Затем гнев. Она подумала о скрытом значении его слов: она была слабой, и демон чувствовал это. Он предпочел бы, чтобы она испытывала гордость.

Он мельком взглянул на поднос на комоде. Пустой поднос. Он едва не улыбнулся. Анье удалось ее накормить, слава богам. Неудивительно, что на лице ее появился румянец, а щечки выглядели полнее.

«А что еще в ней изменилось?» — задумался он, изучая ее.

На талии появились выпуклости, — и он был руку дать готов на отсечение, что не от еды.

Бегло осмотрев комнату, заметил, что сундук с оружием передвинут на три дюйма от его обычного места. Она, должно быть, взломала замок и украла кое-что.

«Маленькая воровка», — ухмыльнулся он, снова рассматривая ее.

Она поежилась под его взглядом, щеки покраснели.

— Что?

— Просто размышлял, — пусть у нее будет оружие, решил он.

Возможно, она почувствует себя в безопасности. И чем сильнее это чувство, тем менее вероятно его противостояние с Гарпией.

— Ты нервируешь меня, — признала она, упирая руки в бока.