Несмотря на то, что они были единым целым, Гвен рассматривала их как две отдельные сущности. Гарпии нравилось убивать; ей — нет. Гарпия предпочитала темноту; она — свет. Гарпия наслаждалась хаосом; она же любила покой.
Нельзя выпускать Гарпию на свободу.
Гвен осмотрелась вокруг в поисках этих булочек «Твинки». Однако взгляд ее остановился на Амане. Он был самым темным из всех воинов, и от него она не слышала ни слова. Он сгорбился в самом дальнем от нее кресле, сжав руками виски и постанывая, словно дикая боль бурлила внутри.
Парис, волосы у которого отливали всеми оттенками каштанового и черного — искуситель, как она начала думать, поддавшись очарованию его лазурных глаз и бледной кожи — находился рядом, задумчиво всматриваясь в окно.
Напротив них сидел Аэрон, с ног до головы покрытый татуировками. Он также являл собой образец молчаливого стоика. Эта троица представляла собой ходячий образец несчастья. Девушка гадала, что же с ними приключилось, и знают, ли они где «Твинки».
— Гвендолин?
Голос Страйдера резко выхватил ее из размышлений.
— Да?
— Опять тебя потерял.
— Ах, прости.
О чем он там ее спрашивал?
Самолет угодил в очередную «яму».
Светлая прядь упала Страйдеру на лоб — он смахнул ее в сторону. Порыв ветерка с ароматом корицы сопровождал этот жест.
В животе девушки заурчало.
— Ты не будешь есть, понятно, — сказал он, — а пить тоже не хочешь? Может, принести тебе чего- нибудь?
Да. Пожалуйста, да.
Слюны во рту стало еще больше.
— Нет, спасибо, — наперекор себе ответила она.
— Возьми хотя бы бутылочку воды. Она же запечатана, и тебе не надо переживать, что мы подмешали туда что-то.
Он взял из подставки для чашек поблескивающую своей охлажденной поверхностью бутылку и помахал ею перед ее носом.
Неужели она была там все время?
«Сюда», — проскулила она. — «Как прекрасно смотрится…»
— Может быть, позднее.
Слова напоминали воронье карканье.
Он пожал равнодушно плечами, но в глазах его светилось разочарование.
— Тебе же хуже.
Поблизости, несомненно, должно было быть что-то, что она могла бы украсть. Девушка еще раз осмотрела салон самолета. Взгляд зацепился за полупустую бутылку с вишневой содовой возле Сабина.
Она облизала губы. Нет, «хуже» будет Сабину. Как только Страйдер отстанет от нее, она отправится за той бутылкой. И к черту последствия.
Возможно. Нет, так она и поступит.
Но сейчас он был здесь, и у него можно было раздобыть некоторую информацию.
А еще эта отсрочка могла помочь ей собраться с духом.
— Почему мы летим? — спросила она. — Я видела, как тот, которого вы зовете Люциен, исчез вместе с женщиной. Мы могли бы оказаться в Будапеште за считанные секунды.
— Не все из нас так хорошо переносят подобный вид путешествий.
Его взгляд метнулся к Сабину.
— Так некоторые из вас, оказывается, слабаки?
Слова сорвались прежде, чем она успела прикусить язык.
Такое она могла сказать своим сестрам, единственными созданиями в этом мире, рядом с которыми она могла быть собой. Бьянка, Талия и Кайя понимали ее, любили и пошли бы на что угодно ради нее.
Однако эти слова не оскорбили, а напротив развеселили Страйдера. Он прыснул от смеха.
— Что-то вроде того, хотя Сабин, Рейес и Парис предпочитают думать, что они подхватывают какой- то вирус каждый раз, когда переносятся куда-либо.
Близняшки Бьянка и Кайя были точно такими же. Она скорее поверят тому, что их поразила немощь, чем признают границы своей силы. Талия, холодная как лед и вдвое сильнее, просто не реагировала ни на что.
Веселье Страйдера понемногу утихло, и он изучающее осмотрел Гвен с ног до головы.
— Знаешь, а ты не такая, как думал.
Держи себя в руках. Не ерзай.
— О чем ты?
— Ну… погоди, я не обижу, если скажу, что думаю?
«…и вызову твою „темную половину“». Это, очевидно, хотел спросить он, также опасаясь ее, как и она сама.
— Нет.
Может быть.
Его взгляд стал еще более внимательным, пока он взвешивал правдивость ее ответа. Должно быть, он прочел решительность в ее лице и кивнул.
— Кажется, я уже говорил это ранее, но из того малого, что я знаю, Гарпии — отвратительные существа с ужасающими лицами, увенчанными острыми клювами. И вообще, они наполовину птицы, злобные и безжалостные. Ты… ты же совсем не такая.
Неужели он так просто забыл, что она сотворила с Крисом?
Она глянула на Сабина, но он оставался на месте. Дыхание воина было глубоким, ровным и его лимонный вперемешку с мятой аромат доносился до нее. Он не напомнил Страйдеру, что не все легенды рассказывают чистую правду?
— У нас плохая репутация, только и всего.
— Нет, здесь нечто большее.
Для нее, о да. Не то, чтобы она могла рассказать ему.
У ее сестер — счастливиц — были отцы, умеющие менять форму. Отец Талии — змей, а близняшек — феникс.
С другой стороны, ее папенька — ангел, о чем, впрочем, ей было запрещено говорить. Ангелы были слишком чисты, слишком совершенны, а у Гвен имелось предостаточно слабостей.
Как и всегда, мысль об отце заставила ее сердце сжаться.
Хотя Гарпии главным образом являлись матриархальным сообществом, отцам дозволялось встречаться с детьми, если они того пожелают.
Отцы ее сестер решили стать частью жизни своих дочерей. Отцу же Гвен не дали такого шанса. Ее мать запретила.
Она просто описала его Гвен с целью предупредить, во что та может превратиться — слишком моральную личность, чтобы украсть для себя пищу, неспособную лгать, заботящуюся больше о других — если не будет осторожной.
Но и после того как Табита умыла руки, повесив на Гвен ярлык «безнадежна», отец все равно не попытался встретиться с ней.
Знал ли он вообще о ее существовании?
Волна тоски омыла душу девушки.
