Луций. Я не оспариваю. Но Цезарь не поблагодарит тебя за это.

Клеопатра. Говори, Аполлодор. Разве я не права?

Аполлодор. У меня только одно возражение, прекраснейшая. Ты должна была обратиться ко мне, твоему рыцарю, и в честном поединке я поразил бы клеветника.

Клеопатра (пламенно). Пусть даже раб твой судит меня, Цезарь. Британ, говори. Разве я не права?

Британ. Там, где предательство, ложь и бесчестие остаются безнаказанными, общество уподобляется арене, полной диких зверей, разрывающих друг друга на части. Цезарь не прав.

Цезарь (со спокойной горечью). Итак, по-видимому, приговор против меня.Клеопатра (в исступлении). Слушай меня, Цезарь. Если во всей Александрии найдется хоть один человек, который скажет, что я не права, клянусь тебе – я прикажу моим собственным рабам распять меня на двери дворца.

Цезарь. Если в целом мире, ныне или когда-либо, найдется хоть один человек, который поймет, что ты была не права, этому человеку придется или завоевать мир, как это сделал я, или этот мир распнет его.

Снизу снова доносится рев толпы

Ты слышишь? Те, что ломятся сейчас в ворота твоего дворца, тоже верят в отмщение и убийство. Ты убила их вождя, и они будут правы, если убьют тебя. Если ты не веришь, спроси этих твоих четырех советчиков. А тогда, во имя того же права (с величайшим презрением подчеркивает это слово), разве я не должен буду убить их за то, что они убили свою царицу, и быть убитым в свою очередь их соотечественниками за то, что я вторгся в отчизну их? И что же тогда останется Риму, как не убить этих убийц, чтобы мир увидал, как Рим мстит за сынов своих и за честь свою? И так до скончания века – убийство будет порождать убийство, и всегда во имя права и чести и мира, пока боги не устанут от крови и не создадут породу людей, которые научатся понимать.

Неистовый рев, Клеопатра белеет от ужаса.

Слушай же, ты, которую не должно оскорблять! Поди, приблизься к ним, послушай их слова. Ты узнаешь, что они горше, чем язык Потина.

(Торжественно, облекаясь в непроницаемое величие.) Так пусть же царица Египта приступит ныне к отмщению, и да защитит она ныне сама себя, ибо она отреклась от Цезаря. (Поворачивается, чтобы уйти.)

Клеопатра (в ужасе бежит за ним, падает перед ним на колени). Цезарь, ты не покинешь меня! Цезарь, ты будешь защищать дворец!

Цезарь. Ты взяла на себя власть над жизнью и смертью. А я всего лишь мечтатель.

Клеопатра. Но ведь они убьют меня!

Цезарь. А почему бы им не убить тебя?

Клеопатра. Сжалься!

Цезарь. Сжалиться? Как же это вдруг случилось, что ничто не может спасти тебя ныне, кроме жалости? Разве она спасла Потина?

Клеопатра вскакивает, ломая руки, и в отчаянии снова опускается на скамью. Аполлодор, в знак сочувствия, безмолвно становится позади нее. Небо теперь уже пышет ярким багрянцем и, постепенно угасая, затягивается бледно-оранжевой мглой, на фоне которой колоннада и священный истукан кажутся все темнее и темнее.

Руфий. Цезарь, довольно ораторствовать. Враг у ворот.

Цезарь (набрасывается на него, давая волю своему гневу). Да? А что удерживало его у этих ворот все эти месяцы? Мое безумие, как ты говоришь, или ваша мудрость? В этом Красном египетском море крови чья рука удерживала головы ваши над волнами? (Обращаясь к Клеопатре.) И вот, когда Цезарь говорит одному из них «Друг, иди и будь свободен!», ты, которая теперь цепляешься за мой меч ради спасения своей маленькой жизни, ты осмеливаешься тайком нанести ему удар в спину. А вы, воины и благороднорожденные честные слуги, вы забываете о благородстве и чести и восхваляете убийство и говорите: «Цезарь не прав». Клянусь богами, меня искушает желание разжать руку и предоставить всем вам погибнуть в этой пучине!

Клеопатра (с коварной надеждой). Но, Цезарь, если ты это сделаешь, ты же сам погибнешь!

Глаза Цезаря вспыхивают.

Руфий (в сильном смятении). Ах, клянусь Юпитером, она подзадоривает его, эта гнусная маленькая египетская крыса! Ему ничего не стоит ринуться одному в город, и тогда всех нас здесь изрубят на куски. (С отчаянием, Цезарю.) Неужели ты бросишь нас, оттого что мы кучка глупцов? Ведь я убиваю без зла, я делаю это по инстинкту, как собака душит кошку. Все мы псы, что бегут по следам твоим; но мы служили тебе верно.

Цезарь (смягчаясь). Увы, сын мой, сын мой Руфий! Вот мы и погибнем на улицах, как псы.

Аполлодор (на своем посту, позади Клеопатры). Цезарь, я слышу в твоих словах глас олимпийца. И в словах твоих истина, ибо в них – высокое искусство. Но я не покину Клеопатру. Если нам суждено умереть, да не лишится она в последнюю минуту преданного сердца мужского и крепкой мужской руки.

Клеопатра (всхлипывая). Но я не хочу умирать!

Цезарь (грустно). О недостойная, недостойная!

Луций (становится между Цезарем и Клеопатрой). Слушай меня, Цезарь. Может быть, это и правда недостойно, но я тоже хочу прожить как можно дольше.

Цезарь. Ну что же, друг, наверно, ты переживешь Цезаря. Уж не думаешь ли ты, что я с помощью