Джудит (устало). Потом ты оказался здесь; а до того я больше ничего не помню. Кажется, я лишилась чувств. Давай простимся, Тони. Я могу опять лишиться чувств. Как бы я хотела умереть.

Андерсон. Полно, полно, моя дорогая. Ты должна взять себя в руки и быть рассудительной. Мне не грозит никакая опасность, ни малейшая.

Джудит (с силой). Ты идешь на смерть, Тони, на верную смерть, – если только господь допустит, чтобы казнили невинных. Ты его не увидишь: тебя арестуют, как только ты назовешь свое имя. Солдаты приходили за тобой.

Андерсон (как громом пораженный). За мной?!! (Его кулаки сжимаются, на шее вздуваются жилы, лицо багровеет, мешки под глазами набухают горячей кровью; тихий, мирный человек исчезает, превратясь в грозного и неукротимого воина.)

Но Джудит, по-прежнему поглощенная своим, не смотрит на него; ее глаза устремлены вперед с твердостью, которая – словно отсвет твердости Ричарда.

Джудит. Он назвался твоим именем, он пошел на смерть, чтобы спасти тебя. Вот почему он ушел в твоем сюртуке. Вот почему я поцеловала его.

Андерсон (раздражаясь). Тысяча проклятий! (Голос его звучит властно и сурово, движения полны грубой силы.) Эй, Эсси! Эсси!

Эсси (вбегая). Я здесь.

Андерсон (стремительно). Беги в харчевню, живо, со всех ног! Скажи, пусть седлают самую сильную и быструю лошадь, какая только есть.

Джудит поднимается и смотрит на него, задыхаясь, не веря своим ушам.

Гнедую кобылу, если она в стойле. Только сейчас же, сию минуту. Сама ступай на конюшню и скажи там негру, что он получит серебряный доллар, если лошадь будет готова к моему приходу, и что я иду следом за тобой. Ну, беги.

Эсси, повинуясь напору его энергии, стремглав вылетает из дома. Он хватает свои сапоги, бросается в кресло перед очагом и торопливо принимается надевать их.

Джудит (у нее не укладывается в голове, что он способен на подобное). Ты не идешь к нему?

Андерсон (возится с сапогами). К нему? А что пользы в этом? (Бормоча себе под нос, с трудом натягивает, наконец, один сапог.) К ним, вот куда мне надо. (Джудит, повелительно.) Достань пистолеты, я их возьму с собой. И деньги, деньги; мне нужны деньги – все, что есть в доме. (Наклоняется над вторым сапогом, ворча.) Велика прибыль для него, если я ему составлю компанию на виселице. (Надевает сапог.)

Джудит. Значит, ты его покидаешь?

Андерсон. Придержи язык, женщина, и достань мне пистолеты.

Джудит подходит к шкафу и достает кожаный пояс, к которому прикреплены пара пистолетов, пороховница и патронташ. Она бросает все это на стол, потом отпирает один из ящиков и вынимает кошелек.

(Хватает пояс и, надевая его, продолжает.) Если он в моем платье сошел за меня, почему бы мне в его платье не сойти за него? (Застегивает пряжку и оправляет пояс.) Похож я на него?

Джудит (повернувшись к нему с кошельком в руке). Совсем не похож.

Андерсон (вырывает у нее кошелек и высыпает его содержимое на стол). Гм! Увидим!

Джудит (беспомощно опускается в кресло). Может быть, помолиться? Как ты думаешь, Тони?

Андерсон (пересчитывая деньги). Молиться! Как будто молитвой можно отвести петлю от шеи Ричарда!

Джудит. Бог может смягчить сердце майора Суиндон а.

Андерсон (пряча в карман деньги, презрительно). Что ж, пусть попробует. Я не бог, и я должен действовать иначе.

У Джудит дух захватывает от такого кощунства.

(Бросает кошелек на стол.) На, убери. Я взял двадцать пять долларов.

Джудит. Неужели ты совсем позабыл о том, что ты священник?

Андерсон. А, ко всем… Тьфу! Шляпа, где моя шляпа? (Хватает шляпу, плащ, в лихорадочной спешке надевает то и другое.) Вот что, слушай. Если тебе удастся проникнуть к нему под видом жены, скажи – пусть придержит язык до утра; этого времени мне хватит.

Джудит (мрачно). Ты можешь положиться на него до конца.

Андерсон. Ты глупа, Джудит, просто глупа. (На мгновение обуздав свою бурную стремительность, говорит почти прежним тоном спокойной и внушительной уверенности.) Ты не знаешь человека, с которым живешь.

Возвращается Эсси.

(Сразу набрасывается на нее.) Ну что, готова лошадь?

Эсси (задыхаясь). Будет готова, как придете.