что говоришь. (Поворачивается к Эсси.) Эсси!

Эсси (поспешно встает и вытирает глаза). Да?

Андерсон. Будь умницей, ступай на улицу и подожди меня там; миссис Андерсон не вполне здорова.

Эсси смотрит на него недоверчиво.

Не бойся, я сейчас выйду; и я пойду к Дику.

Эсси. А вы верно к нему пойдете? (Шепотом.) Вы ее не послушаете?

Андерсон (с улыбкой). Нет, нет, все будет в порядке. В полном порядке.

Эсси идет к двери.

Ну вот, умница. (Закрывает за ней дверь и возвращается к Джудит.)

Джудит (она сидит прямая и неподвижная). Ты идешь на смерть.

Андерсон (шутливо). Тогда, пожалуй, нужно надеть парадный сюртук. (Поворачивается к шкафу, принимаясь стягивать один рукав.) А где же… (Секунду смотрит в недоумении на пустой гвоздь, потом быстро оглядывается на очаг, идет к нему торопливым шагом и берет со стула куртку Ричарда.) Что это, голубка? Он ушел в моем парадном сюртуке?

Джудит (по-прежнему не шевелясь). Да.

Андерсон. Верно, солдаты ошиблись?

Джудит. Да, они ошиблись.

Андерсон. Так ведь он мог сказать им. Должно быть, очень растерялся, бедняга?

Джудит. Да, он мог сказать им. И я тоже могла.

Андерсон. Странно, странно это вышло… даже, можно сказать, забавно. Удивительно, как такие вот пустяки действуют на нас даже в самых… (Обрывает фразу и принимается натягивать куртку Ричарда.) Надо, пожалуй, отнести ему его куртку. Знаю, что он скажет! (Передразнивая язвительный тон Ричарда.) «Что, пастор, забеспокоились о моей душе, а заодно и о своем сюртуке?»

Джудит. Да, именно так он и скажет. (Рассеянно.) Неважно. Больше я никогда не увижу ни тебя, ни его.

Андерсон (поддразнивая ее). Та-та-та! (Садится с ней рядом.) Это ты так держишь обещание, что мне не придется краснеть за свою храбрую жену?

Джудит. Нет, это я так его нарушаю. Я не в силах сдержать обещание, данное ему; почему же мне держать обещание, данное тебе?

Андерсон. Оставь эти туманные фразы, моя дорогая. Они производят впечатление неискренних.

Она глядит на него с невыразимым укором.

Да, да, дорогая, вздор всегда неискренен; а моя милая девочка сейчас говорит вздор. Именно вздор.

(Ее лицо темнеет; с безмолвным упорством она смотрит прямо перед собой и больше уже не поворачивается к нему, поглощенная мыслями о судьбе Ричарда. Он наблюдает за ней, видит, что его шутливый тон не оказал на нее никакого действия, и оставляет его, больше не пытаясь скрыть свою тревогу.) Я все-таки хотел бы знать, что так напугало тебя. Была борьба? Он сопротивлялся?

Джудит. Нет. Он улыбался.

Андерсон. Как тебе кажется, он понимал, что его ждет?

Джудит. Он понимал, что ждет тебя.

Андерсон. Меня?

Джудит (без всякого выражения). Он сказал: «Нужно сделать так, чтобы опасность не коснулась его». Я обещала… и. не могу сдержать свое обещание. Он сказал: «Ни за что на свете не рассказывайте ему о том, что меня ждет». А я рассказала. Он сказал, что если ты узнаешь, тебе все равно не удастся его спасти – они повесят его, но не пощадят и тебя.

Андерсон (вставая, в порыве великодушного негодования). И ты думаешь, я допущу, чтобы человек с такой душой умер как пес, когда достаточно нескольких слов, чтобы он умер как христианин? Мне стыдно за тебя, Джудит!

Джудит. Он останется верен своей религии, как ты верен своей, и ты можешь положиться на него до конца. Так он сказал.

Андерсон. Да простит ему господь! Что он еще сказал?

Джудит. Он сказал: «Прощайте».

Андерсон (в волнении шагает из угла в угол). Ах, бедняга, бедняга! Джудит, ты по крайней мере была с ним ласкова и сердечна на прощанье?

Джудит. Я поцеловала его.

Андерсон. Что? Джудит!

Джудит. Ты недоволен?

Андерсон. Нет, нет. Ты поступила правильно… ты поступила правильно. Бедняга, бедняга. (С глубокой печалью.) Погибнуть на виселице – в его годы! Ну, и потом что же, его увели?