– Не желаете ли услышать, какого мнения о вас некоторые известные вам дамы?

– Совершенно не желаю. – То напряжение, которое он впервые испытал при виде Мелани еще в офисе, начинало приближаться к критической точке.

– А я вам все равно расскажу. – Она рассмеялась, и в этом смехе можно было уловить не только шаловливость, но и нотки порочности. – Речь идет о весьма зрелых дамах из драматической школы. Их три, и все неплохо сохранились. Мы пили кофе во время перерыва. Речь зашла о сексе. Треп в женской раздевалке спортивного зала, можно сказать. – Она снова рассмеялась несколько резковатым смехом.

– Я бы предпочел, чтобы вы не продолжали, Мелани, – заметил Деймон с достоинством.

– Не разыгрывайте из себя скромника. – Она сняла ладонь с его бедра и грубовато ткнула в ногу пальцем. – После того, что я услышала о вас, это представление со мной не пройдет. Получилось так, что у каждой из трех дам был роман с вами.

– Вы, моя дорогая девочка, становитесь совершенно невозможной, – произнес он. – Я не хочу слышать, что они обо мне говорили, и не желаю знать, кто эти женщины.

Он сказал неправду. Деймон понимал, что Мелани намерена поведать нечто лестное для него. Ее рассказ, видимо, мог напомнить ему о некоторых приятных моментах прошлого.

– Эти дамы, – не унималась Мелани, – оценивали своих бывших любовников – кто из них был лучшим. Если бы я назвала вам имена этих женщин,вы бы поняли, что у них было право на сравнения. Первое место они единогласно отдали одному человеку. Лучшим трахальщиком Нью-Йорка с подавляющим преимуществом были признаны вы. – Она снова рассмеялась. – Наихудшими в этом деле, естественно, оказались их мужья. Деймон тоже не удержался от смеха:

– Это было давным-давно. Я тогда был моложе и гораздо активнее.

– Не так уж и давно, – возразила она. – И бросьте толковать о возрасте. Моему любовнику за полтинник. Он брокер на Уолл-стрит, а в черепке у него заплатка. Получил в Корее дырку, и ее заделали платиновой пластинкой. Он там был тем еще героем. У него вся грудь в наградах, а в доме полно оружия, которое он приволок с собой. Ну так вот, теперь он совсем не герой, и никто ему медалей не вешает. Время от времени ему начинает казаться, что он сидит в окопе, а меня он принимает за врага-корейца. У него седых волос больше, чем у вас. Несмотря на его седину и заплатку в черепе, мы отлично проводим время в постели.

– Похоже, о таком парне может мечтать каждая юная девица, – сухо заметил Деймон.

– Меня влечет к мужчинам, которые мне в отцы годятся, – сказала Мелани. – Я прямо торчу от них.

– Что ж, – ответил Деймон, – у меня нет дочери, и я не замечал за собой повышенного интереса к женщинам, которые по возрасту могли быть ею. И мне это страшно нравится. – Он старался скрыть, что рассержен и шокирован, но это у него плохо получалось. – Я вот уже Бог знает сколько времени не прикасался ни к кому, кроме жены.

Мелани Дил, проигнорировав слова Деймона, сунула руку ему под пальто совершенно недвусмысленным жестом.

– Я домогаюсь вас, мистер Деймон, – заявила она прямолинейно.

Он, в свою очередь, вытащил руку из кармана и твердо прихватил запястье мисс Мелани Дил, не позволяя ее ручке добраться до желанной цели. Ее бесцеремонная прямота, с одной стороны, очаровывала, а с другой – раздражала. Раздражала потому, что она могла предлагать себя ему не из-за его высокой репутации в среде дам из театральной школы, а лишь для того, чтобы получить роль у мистера Проктора.

– В наше время, – заметил он, – леди ждали, когда их попросят.

Не пытаясь продвинуть руку дальше, она сказала:

– Теперь не ваше время, мистер Деймон, а я не леди. Я желаю выбирать сама и не хочу ждать, пока выбор падет на меня. Я хочу, чтобы этот вечер положил начало нашим романтическим отношениям – продолжительным и спокойным. Тайные свидания во второй половине дня, бегство в уютные загородные гостиницы по уик-эндам…

– Весьма романтично. Особенно тайные свидания во второй половине дня, – не скрывая иронии, произнес он.

Мелани предпочла не заметить его насмешливый тон.

– Веяние времени, – спокойно сказала Мелани. – Можно быть прагматичным и романтичным одновременно. Не надо противиться. И не говорите, что вам раньше не приходилось уступать кому-то.

– -Возможно, вы и правы, – ответил он, припомнив Джулию Ларч и отель на Тридцать восьмой улице. – Но леди придерживались правил игры. Они милостиво предоставляли мне возможность сделать первый шаг. И второй. И третий.

– Иные времена – иные нравы. Вам доводилось что-нибудь слышать о сексуальной революции? – На ее лицо упал свет уличного фонаря, и в его сиянии она показалась Деймону еще более юной и красивой. И даже уязвимой…

– Отпустите старика с миром, – мягко попросил он.

– Ну уж мира вам от меня не дождаться, – засмеялась Мелани, отказываясь поддержать его сентиментальный тон. Глянув в боковое стекло, она воскликнула: – Боже, я почти дома!

Восклицание это послужило ей как бы сигналом. Мелани обняла Деймона и, перебравшись к нему на колени, притянула к себе. Ее губы были живые и мягкие, а волосы и лицо источали чудесный аромат. Это был бесконечно долгий поцелуй. Она отпустила его лишь после того, как такси остановилось у дверей ее дома. Мелани села, поправила пальто и, взглянув на него (ее лицо вновь обрело свойственное ему шаловливое выражение) сказала:

– Последний шанс: вы подниметесь ко мне? Он в ответ печально покачал головой.

– Вы будете жалеть об этом, – бросила Мелани.