Староста не верил ушам. Он вопросительно взглянул на Секони, затем указал рукой на строения. Секони решительно кивнул головой.
Староста нашел слова:
— Вы хотите, чтобы она заработала?
Секони кивнул еще решительнее
— Ггговорят, она не ммможет работать, но это вввздор.
Староста не скрывал враждебности.
— Говорят, что она может работать. Заработает и взорвется. И взорвет всю деревню.
Жилы на лбу у Секони вздулись, и он бессвязно забормотал:
— Ннне ввверьте. Ннне ввверьте. Сссначала нннадо ее испытать...
— Если вам хочется ее испытать, молодой человек, взвалите ее себе на спину и отнесите в другое место. В лес или в свой родной город. Мы знаем, что электричество принадлежит правительству. Мы это знаем. И белые это знают. Один приезжал и нам объяснил. Белые знают, о чем говорят.
— Ллложь. Ллложь. Они сссказали, что это вввздор. Вввздор! А этот бббелый дддаже не вввидел мммоих чертежей.
— Послушайтесь доброго совета, уезжайте, пока вас здесь не увидели.
Секони не мог поверить.
— Нам тттолько нужны дддрова. Пппошлите дддетей за дддровами, они пппойдут у меня вввместо угля.
— Друг мой, езжайте домой.
— Ррребятишкам пппо ррразу сссходить ззза дддровами — и тттотчас она зззаработает. Дддостаньте мммне дддров — и вввон ннна тттом ссстолбе зззагорится лллампочка.
— Спасибо. Мы привыкли к керосиновым лампам. Когда правительство сможет, оно построит нам настоящую станцию.
— Тттолько пппопробовать, тттолько одно испытание. Сссами увидите...
— Уходите, пока не собрался народ...
Он коснулся рукой плеча Секони, и тот отпрянул от него и схватил камень. Староста побежал, взывая о помощи, а Секони стал разбивать новый замок. Дверь распахнулась. Когда староста вернулся с подмогой, Секони смазывал маслом машины и осматривал приборы. Он оглянулся и спросил старосту:
— Вы принесли мне дров?
Как ни странно, он не оказал сопротивления полиции. Была назначена новая комиссия по расследованию, но Секони уже лежал в психиатрической клинике.
Они ушли из клуба под утро. Эгбо подал пример. Когда музыканты кончили колдовать, он последовал за одинокой танцовщицей.
— У тебя свидание в космосе? — спросил Саго.
— Заблудишься.
— Конечно в космосе. Не возражаешь, мой маленький секретарь?
— У Эгбо есть здравый смысл. Пора домой.
Банделе поднялся. Саго спросил его:
— Когда ты собираешься в Ибадан?
— Когда проснусь. Раньше, чем эти двое.
— Сомнительно. Шейх торопится. Если ты соберешься раньше меня, захвати его,
— Во всяком случае, если мы не увидимся до отъезда, предупреди слугу.
— Ты не успеешь. До свидания, Дехайнва. Не пускай его за руль.
— Не волнуйся. Мне жить не надоело.
— Что ты хочешь сказать?..
Дехайнва потащила Саго по лужам к небольшому автомобилю.
— Отвези меня на берег, — попросил Саго. — Соленый воздух меня освежит.
— Тебе все ничего, ты газетчик. Не забывай, что мне надо быть в конторе к восьми.
— Служащая, служащая, не путайтесь со служащей.
Довольно долго они ехали молча, затем Дехайнва заговорила, и даже сквозь пьяный туман Саго почувствовал в ее тоне угрозу:
— О чем это вы толковали с Банделе?
Он все понял, но переспросил:
— Что?
— Ты сказал, что если ты не увидишь его и других до отъезда...
— Ну?
— Что ну? Они остановятся у тебя?
— Я им отдал свою квартиру.
— Ты знаешь, что я имею в виду.
— Моя прекрасная дама! Я не знаю, что ты имеешь в виду.
— Ты опять за старое? Ты не можешь жить у меня.
— С чего это ты решила? Я просил отвезти меня на берег.
Она сделала крутой разворот, Саго отбросило к дверце, и дверца раскрылась.
— Вот это да, — сказал он. — Хочешь меня убить? Без причины, только по подозрению...
Саго спал, когда они оказались у моря. Дехайнва распахнула двэрцу, и он беспомощно вывалился наружу и забормотал:
— Песок... Вместо дождя песок.
Внезапно ужас пустоты овладел Дехайнвой. В каждом шорохе ветра ей слышалась поступь грабителей.
— Где мы? — спросил Саго.
— На берегу.
— На берегу? В такой час?
— Ты же сам хотел.
— Я? А если мой друг сэр Деринола выйдет из моря, куда мне бежать?
— Он умер. Оставь его в покое.
— По-твоему, надо уважать мертвецов?
— Поехали, Саго.
— Ха-ха, эта дама боится призраков.
— Поехали, Саго.
— Не говорю о грабителях. Ты не думала, что на нас могут напасть? Бандиты. Даже в лучшей форме я ведь не Эгбо. И не Банделе с ручищами, как у гориллы.
— Ты сам бы должен об этом подумать.
— Я сам бы должен об этом подумать. — И он прокричал навстречу ветру: — Вы слышите эту русалку? Она говорит, что я сам бы должен об этом подумать,
— Поехали. — Дехайнва испуганно озиралась.
— Я ее напугал, сам не знаю чем. Ты счастливая. Что случись, ты рискуешь только своим сокровищем. Зато я — жизнью. В лучшем случае ухом, как тот политик, что приезжал сюда развлекаться.
— Она была в сделке с ними.
— Поразвлекался. Так бывает. А почем я знаю, что ты с ними не в сделке? Ведь я от тебя никогда не получал того, что желаю. Ты меня кормишь надеждами — отчего?
Она взяла его под руки и попыталась поднять.
— Кроме того, ты завезла меня сюда, когда я не могу ни защищаться, ни показать, что я мужчина. В пять утра, на пустынный берег... А ты, нетронутая, вернешься в свою постель...
Наконец она втащила его в машину и включила мотор. В страхе она гнала машину с бешеной скоростью, покуда не показались огни на первом мосту. К тому же пришлось бороться с Саго, который наваливался на
