Сознание возвращалось очень медленно. Сначала оно позволило различать звуки, потом запахи и лишь затем, как награда за успехи в этих двух дисциплинах, вернулось зрение. Светлое пятно, которое Строгов видел перед собой, начало проясняться, пока не превратилось в улыбающуюся небритую физиономию.

– Микульский, ты тоже живой?

– Живой, господин лейтенант. Оказалось, что нас не так легко замочить! – Разведчик приложил руку ко лбу Николая. – Черт, вы еще горите.

– У меня перелом ноги, заражение крови и бог знает сколько рентген для завершения букета, – пролепетал Строгов заплетающимся языком.

– Я знаю, доктор Дэя сутки не отходила от вас. Сейчас состояние нормализовалось, и я ее заменил.

Николай вяло улыбнулся. Обвешанный оружием тяжеловес Ян Микульский в роли сестры милосердия! Картина, достойная внимания! Но не только это порадовало лейтенанта. Дэя здесь, а значит, и его люди тоже в безопасности. Но все же для очистки совести Строгов поинтересовался:

– Моя группа в порядке?

– Они живы. Бувиль перехватил их в главном коллекторе, – в голосе рядового не было радости.

– Ну, договаривай. – Николай почувствовал неладное.

– Лучевая болезнь, господин лейтенант. Восемь человек очень плохи. – Было видно, что Ян не хотел сильнее огорчать раненого офицера. Засуетившись, он встал. – Пойду посмотрю, вернулся ли Грабовский. Командир приказал известить его, как только вы очнетесь.

– Погоди… – Строгов приподнялся на локтях. – Что с Жересом? Он жив?

– О, если бы это было так, мы бы избежали этого дерьма. – Разведчик безысходно всплеснул руками. – Но, к несчастью, майор погиб. Защитное поле включилось прямо под носом его транспорта, ни свернуть, ни затормозить. Мы проскочили, а они сгорели прямо за нашими спинами.

Микульский ушел, оставив Николая наедине с его мыслями. В который раз Строгов подивился тому, какой глубокий след в сердцах солдат оставил их командир. Жерес был для них как отец, нет, бери выше, как бог: мудрый, справедливый, непогрешимый. Непогрешимый ли? Лейтенант вспомнил обстоятельства гибели майора. Да, это была страшная ошибка, за которую Жерес сейчас, наверно, расплачивается в аду. Но это там, в другом мире. Здесь же, несмотря ни на что, он единогласно прощен и для своих солдат навсегда останется лучшим и непревзойденным. Попрощавшись с памятью о командире, Строгов вернулся к действительности.

В голове лейтенанта вертелась масса вопросов. Николай огляделся по сторонам. Они под землей, в одном из туннелей канализационной системы. Незабываемый аромат не оставлял в этом сомнений. Сектор очень стар. Стены выполнены из огромных металлоплит. Стеклобетон здесь еще не применялся. Николай посмотрел вверх. Потолок состоял из трех частей, напоминая торт, разрезанный на троих. Такая конструкция не могла быть ничем иным, как заслонкой, разделяющей соседние линии. Нет, это не туннель! Это, скорее, отстойник или станция разделения потоков.

Удовлетворившись изучением подземного сооружения, Строгов перешел к деталям обстановки. Ящики, контейнеры и тюки составляли главную часть интерьера. Одинокая лампа освещала самодельный стол, на котором громоздились информационные носители, пластиковые рулоны планов и карт. В углу монотонно гудел регенератор воздуха. Штаб! Догадку лейтенанта подтвердил видавший виды слит, уныло светившийся своей замызганной панелью контроля.

Лязг металлической двери отвлек лейтенанта. На темном пороге появилось то самое мохнатое существо, которое схватило его там, в зоне С-6. Мгновение они пристально смотрели друг на друга. Затем пришелец закрыл за собой дверь и направился к Строгову. Подойдя к лежанке, он остановился.

– Ну и чучело! – простонал Николай, пытаясь различить глаза, нос и рот.

– Ты всегда был несправедлив к моей внешности. – Вцепившись в свой загривок, чудовище с тихим щелчком оторвало себе голову.

Боевой шлем, оклеенный вонючей, слипшейся шкурой, полетел в сторону. Друзья кинулись друг другу в объятия.

– Если бы ты только знал, как я рад! Как я счастлив, что ты жив! – Строгов схватил Марка за плечи и глянул ему в лицо: – Везучий, чертяка!

– Ты тоже ничего! Выбраться живым из туннеля первого контура! В это даже я с трудом верю!

– Погоди хвалить… – Николай тяжело опустился на импровизированную подушку. – Неизвестно, чем этот трюк закончится. Мы все смертельно облучены. Думаю, доза превысила тысячу рентген.

– Все будет нормально. – Усевшись рядом, Марк отодрал скотч, который стягивал шкуры. – Пока ты тут валялся, скромные герои Франции не сидели сложа руки. Они рисковали жизнями для спасения своих друзей.

– Сочтемся.

– Да уж, не отвертитесь.

Марк залез себе за пазуху и извлек оттуда два стеклянных флакона. Первая бутылочка содержала грязно-зеленую субстанцию с хлопьями желтого осадка, вторая светилась чистотой, голубой прозрачностью.

– Одна тебе, другая мне, – Марк протянул другу мутную бурду. – Пей! Дэя только что приготовила этот коктейль из ингредиентов, которые мы раздобыли в опустевшем интергалактическом госпитале Ульфа.

Николай с отвращением повертел в руках цилиндрический сосуд.

– Хочешь жить – пей!

– Черт с тобой, не все ли равно, от чего подыхать. От вашей семейной стряпни или от лейкемии.

Лейтенант опрокинул в рот скользкую соленую кашу. Поморщившись, он заставил себя проглотить эту мерзость.

– Как пошло?

– Замечательно! – Строгов с ужасом выдохнул клуб черного дыма. – Это что, горючее для танков?

– Не знаю. – Грабовский аппетитно облизнулся. – Ну, твое здоровье!

– Стоп-стоп! – Николай придержал руку друга. – А ты что пьешь?

– А больным это нельзя! – тут же отреагировал Марк. – И, кроме того, должен же я поддержать свой организм после изнурительного марш-броска. До госпиталя и обратно ни много ни мало двадцать километров легкого непринужденного бега.

– Алкоголик!

– В нашем положении остается только пить. – Помрачнев, Грабовский глотнул обжигающую