вываленные в пластиковую коробку от обычного сухпайка. От этого зрелища невозможно было отделаться. Плотно засев в памяти, оно свербящей занозой бередило сознание. Куда бы Мишель ни отводил свой взгляд, он все равно рано или поздно возвращался к истерзанным останкам Кадиса.

– Господа, я думаю, что нам все же следует начать, – повинуясь скорее велению должности, чем желанию, капитан Лафорт первым нарушил молчание.

– Поддерживаю капитана. – Риньон осторожно подвинул пластиковую коробку поближе к Дэе. – Доктор, объясните, пожалуйста, зачем вы притащили сюда эту дрянь?

Окровавленный сосуд проплыл прямо перед носом Мишеля и оказался в полном распоряжении лурийки. Без тени сомнений она запустила ладонь внутрь. С трепетом первобытного человека, наблюдающего за колдовством всесильного шамана, сержант следил за пальцами Дэи. Женщина цепко впилась в скользкие человеческие извилины. Темная загустевшая кровь потекла по руке мистическими литерами, подпитывая живописные картины на коже доктора.

«Бр-р-р! – передернул плечами Тьюри. – Как это у Грабовского не тряслись коленки, когда он обнимал эту дьяволицу?»

Но дьявольщина только начиналась. Удерживая содержимое черепушки Кадиса в ладони, Дэя глубоко вонзила в него острые когти свободной руки. Тьюри съежился. Его стало мутить. Сержант хотел отвести взгляд, но не смог. Тошнотворные ощущения заглушило недоумение, перешедшее затем в настоящий стопор. Под безжалостным напором человеческий мозг развалился на куски. Окровавленные лохмотья упали на стол, обнажая черный угрюмый камень. Твердые острые грани являли собой полную противоположность живой материи. Закрученные лучи словно угрожали всему миру, стремясь вонзиться во все, что шевелится, чувствует или дышит.

– Господи, да это же Звезда Нума! – удивленно воскликнул Фельтон. – Кажется, почти такую же штуковину вы, доктор, откопали и в голове Катрин Рене?

– Это вы верно заметили, Пьер. Почти такую же, – Дэя сделала акцент на слове «почти». – Различие состоит в размерах и в структуре. А форма и материал идентичны.

– Какой материал? – невесело поинтересовался Строгов.

– Основную часть Звезды составляет кремний. Также имеются свинец и осмий. Далее следует половина всех известных науке тяжелых и транстяжелых элементов.

– Сколько времени потребуется на изучение этой штуки?

– Смотря что вы хотите узнать.

– Все.

– Все? – Доктор призадумалась. – Два или три дня. Главное – собрать соответствующее оборудование. Да и то обещать, что мы узнаем все, я бы не рискнула.

Лурийка вопросительно посмотрела на Фалека. Тот согласно кивнул.

– У нас нет этих дней. Наше появление на Агаве уже не тайна. Даже трехдневное бездействие сейчас непозволительная роскошь.

– А почему не поступить проще? – Простой солдатской логикой Тьюри решил потеснить ученые умы. – Почему бы не подсунуть эту находку под нос моему крестнику и не спросить прямо, что тот знает по этому поводу? Кстати, где он, наш ассенизатор четырнадцатый?

– Все гениальное просто! – Фельтон похлопал Мишеля по плечу. – А? Как вы считаете, господин капитан?

– Не возражаю. И если доктор не против, я прикажу доставить харририанина сюда. – Лафорт взялся за коммуникатор.

– Кризис миновал. Я думаю, что Дадек четырнадцатый готов ответить на ваши вопросы.

Дэя собрала ошметки человеческого мозга обратно в коробку. Затем она привычным движением распылила над кровавыми потеками зеленую маслянистую аэрозоль. Химическая реакция прошла в мгновение ока. Вспенившиеся бурые пятна высохли без следа, оставив в воздухе лишь легкий сладковатый аромат. Поверхность стола и руки женщины вновь сияли чистотой.

– Я должна была немного прибраться, – ответила лурийка на молчаливые взгляды корсиканцев. – Незачем лишний раз пугать харририанина. Его нервный срыв может только усложнить дело.

– Согласен. – Строгов стянул со стола коробку и сунул ее под соседнее кресло.

«Ну, спасибо вам, господин лейтенант! – Тьюри краем глаза покосился себе под ноги. – Только бы не вступить…»

– Все в порядке. Капрал Делантре сейчас доставит сюда нашего гостя, – Грегуар Лафорт отложил связное устройство и оповестил аудиторию о предстоящем визите.

– Надо еще разобраться, кто у кого в гостях, – пробурчал Мишель. – Не нравится мне эта планета. Для харририан – она дом родной, а я даже сейчас чувствую себя, как бык на бойне.

– Что, нервишки шалят? – съязвил Манзони, который до этого то ли размышлял, то ли дремал на соседнем стуле.

Вальяжное спокойствие итальянца неожиданно ударило Мишелю по нервам. Накопившееся напряжение вырвалось наружу. Тьюри зашипел, как раскаленная сковородка:

– Пятнадцать часов назад прямо на моих глазах невидимки в клочья разорвали два вот точно таких же шагохода, а вместе с ними почти три десятка живых душ! И это не мартышки с «Фантерскрипта»! Это ребята из четвертого взвода и лучшие техники Фалека!

На секунду перед Мишелем встали сцены этой жуткой охоты, в которой «головорезам» досталась незавидная роль дичи. Опасность возникла совершенно неожиданно. Сигналом тревоги послужил не вой сирены, не выстрелы и не боевой клич. Все началось с крика, душераздирающего человеческого вопля. Психонейронные трансляторы боевого шлема превратили этот звук в часть сознания Мишеля, одновременно передавая ему все муки и страдания гибнущего товарища. Кто это? Где это? Сержант стоял один посреди пустынного лагеря. Излучатели 55-го молчали. Окружающий пейзаж, как и прежде, был угрюм и недвижим. Однако все же что-то изменилось. Атмосфера наполнилась страхом, которому не могла противостоять даже закаленная в боях воля солдата.

Невыносимый скрежет стал продолжением человеческих стонов. Тьюри попятился, увидев, как шеренга эктонских шагоходов, составлявшая южную часть периметра, дрогнула. Центральная машина получила чудовищный нокаутирующий удар и рухнула набок. Остекление кабины разлетелось вдребезги, а борта начали гнуться, как будто по ним заходила необъятная кувалда. Корпус гражданского шагохода выдерживал удары лишь несколько минут. Первая трещина означала гибель машины вместе со всем экипажем. Мирный транспортник разлетелся на куски. Невидимое нечто рвало металл на бесформенные полосы, которые вместе с фрагментами человеческих тел засевали равнину зернами смерти. Мир взорвался воплями умирающих, грохотом выстрелов и скрежетом сминаемого металла…

Очнувшись от жутких воспоминаний, Мишель натолкнулся на озабоченный взгляд Манзони.

– Ну, чего ты завелся? – Риккардо сконфуженно смотрел на своего коллегу. – Ничего плохого я не имел в виду. Просто пошутил.

– Хорошо пошутил, причем вовремя, – остановил перепалку сержантов Лафорт. – Самое время поговорить о невидимках. Есть какие-нибудь идеи?

Взгляд капитана медленно поплыл по десантному отсеку 17-го, по очереди задерживаясь на озадаченных лицах.

– Какие там еще идеи! – внес свое обычное предложение Фурье. – Спалить всех к чертовой матери и дело с концом! Излучатели «Сахаев» как раз годятся для этой работенки, это вам не жалкие лазеры транспортников!

– Оригинальное решение, – улыбнулся Строгов. – Как всегда, в стиле первого взвода. Одно маленькое «но». Что произойдет, если мы столкнемся с численно превосходящими силами невидимок? Сумеют ли «Сахаи» противостоять им?

– Вот-вот, – согласился с сомнениями лейтенанта Симон Дюваль. – Одной из моих машин уже довелось схлестнуться с этими дьяволами, так сказать, врукопашную. Теперь на «Сахае» капрала Рутова красуются три борозды, пропаханные в броне, словно в мягком черноземе.

– И все-таки не пойму, – вслух подумал Фурье, – как эти уроды могут атаковать боевые машины? Они же мягкие и невесомые.

– Ни черта себе невесомые! – хмыкнул Дюваль.