многозначительными взглядами. Хитрый боцман, чтобы отвлечь внимание Павлова от беседы, что-то шепнул ему на ухо. Павлов повеселел и согласно кивнул головой, тогда боцман наполнил свой стакан и стакан Павлова чистым араком. Вильмовский это сразу заметил и, воспользовавшись тем, что занятые собой боцман и Павлов стали чокаться стаканами, сказал:

– Это в самом деле было бы для нас счастливым стечением обстоятельств. Лишь бы только капитан «Сунгача» согласился взять нас на борт.

– Согласится, я уверен, – ответил Крамер с иронической улыбкой. – Такие как он умеют ждать и никогда не спешат. Это бывший каторжник!

– Спасибо за ваши сведения, – сказал Вильмовский. – Мне будет легче разговаривать с ним.

– Он согласится, ему необходимы деньги, – продолжал Крамер. – В Сибири никто не отталкивает руку с государственными кредитными билетами. Это страна, где все возможно и где царят... взятки. Не подмажешь – не поедешь!

Вильмовский молчал, а вместо него в беседу вмешался Смуга:

– Еще во Владивостоке мне приходилось слышать о Нашкине. Если не ошибаюсь, он торгует мехами. Однако мне говорили, что он живет в Нерчинске.

– Верно, вам сказали правду, Нашкин живет в Нерчинске, притом в великолепнейшем дворце, который он купил у Бутина после банкротства его золотых россыпей. Нашкин – могущественнейший финансовый воротила Сибири, – пояснил Крамер. – Фактории Нашкина разбросаны по всей Восточной Сибири. У него есть отделение также и в Сретенске, откуда начинается навигация по Амуру.

– Ну и черт с ним, с этим Нашкиным! Ваше здоровье, господин капитан, – сказал Смуга, поднимая свой стакан.

– За здоровье дорогих гостей! – воскликнул Крамер.

Вскоре обе бутылки арака опустели. Китайцы погрузили дрова. Крамер неохотно прощался со звероловами, говоря им, что служба не дружба, особенно на почтовом пароходе.

– Другое дело такой «Сунгач», – сказал капитан, горячо пожимая руки боцману, которого он считал настоящим немцем. – Капитан «Сунгача» может ждать вас день, два и даже целую неделю, если только ему за это заплатить. Ну, желаю вам успешной охоты!

Гости сошли на пристань, «Вера», протяжно гудя, отчалила и, выбрасывая из пароходной трубы искры, вскоре исчезла за поворотом реки. Воспользовавшись тем, что Павлов заинтересовался китайцами, звероловы отошли в сторонку, чтобы поговорить на свободе.

– Глупый немец дал нам важные сведения, – начал разговор боцман. – У меня даже дух захватило, когда он упомянул о Нашкине.

– Жаль, что мы не могли подробнее его расспросить, – вмешался Томек. – Если говорить правду, у меня уже чесался язык...

– Жалеть нечего, – заметил Смуга. – У Нашкина, конечно, много работников. Я сомневаюсь, интересовал ли Крамера ссыльный, который, наверное, не получил никакой важной должности.

– Ты прав, Ян, – сказал Вильмовский. – С каким же презрением он говорил о капитане «Сунгача», как о бывшем каторжнике!

– Возможно, у капитана мы узнаем больше, – сказал Томек.

– Не советую касаться того, что нас интересует, – сказал Смуга. – Мы доподлинно знаем, что Нашкин живет в Нерчинске. Это весьма важное известие. Мы все глубже и глубже лезем в волчью пасть. Один не слишком продуманный ход или даже слово могут повлечь за собой наше поражение.

– Я с тобой полностью согласен, Ян. Ты начальник экспедиции, остальные пусть прислушиваются и... молчат, – твердо заявил Вильмовский.

– Согласен, вполне согласен, – подтвердил боцман. – На пароходе я не вмешивался в разговор с этим немцем, а только занялся сыщиком, чтобы он вам не мешал.

– Должен признать, боцман, что вы, несмотря на свой темперамент, ведете себя почти образцово, – похвалил Смуга. – Ну, а если бы вы перестали подтрунивать над Павловым, было бы совсем хорошо.

– Иной раз я сам себе прикусываю язык, но это очень тяжелый вопрос, потому что у меня руки чешутся, как только увижу этого негодяя. Он не одного из наших уже выдал! Забавно то, что его лисья морда все время кажется мне почему-то удивительно знакомой... Видимо, все сыщики похожи друг на друга, а я на своем веку порядком на них насмотрелся.

Вильмовский внимательно посмотрел на моряка, задумался и насупил брови, но не сказал ни слова. Ему тоже показалось, что он откуда-то знает сыщика.

Спустя два часа к пристани подошел пассажирско-грузовой пароход «Онон». Как и раньше, китайцы быстро погрузили дрова, и «Онон» отправился вниз по реке.

Звероловы напрасно поджидали прибытия «Сунгача». Спустилась ночь. Кули наловили рыб, поджарили их на кострах, съели, искупались в реке и исчезли на ночь в шалашах. На страже остались только два старика.

На рассвете сторожа разбудили путешественников. К пристани подходил «Сунгач». Наскоро одевшись, звероловы выбежали на берег.

Вверх по реке шел старый двухмачтовый буксир американского типа, с длинной и высокой надстройкой, возвышавшейся над палубой. Буксир тянул за собой две баржи, соединенные друг с другом бортами. Вблизи пристани буксир уменьшил скорость, чтобы ослабить канат, после чего отцепил баржи.

Освобожденные баржи сперва остановились на середине реки, потом стали плыть вниз по течению, но «Сунгач» на всех парах ловко окружил их и пристал к баржам левым бортом. С барж на буксир перешли люди. Через минуту «Сунгач» с баржами у борта пристал к берегу.

Глазами знатока боцман наблюдал за ловкими маневрами буксира и одобрительно кивал головой.

– Молодец капитан, славно действует, особенно если учесть, что он бывший каторжник! – похвалил