– А, сосед! – В тоне говорящего послышалось облегчение. – Ну, заходи.

Раздался негромкий скрежет, и дверь распахнулась. В проеме, со стулом в руке, слегка покачиваясь, стоял Банзай, завхоз девятого отряда, невысокий, кряжистый, с восточными раскосыми глазами и широкой мелкозубой улыбкой. За его спиной Игорь разглядел своих шнырей и шнырей девятого отряда, одноглазого Пирата и сутулого длиннорукого Ямщика.

Едва Исаков перешагнул порог дальняка, как Банзай, осужденный Ли Геннадий Эргюнович, вновь заблокировал дверь с помощью ножки стула. Тут же в нос завхозу ударил странный горьковато-пряный запах. Исходил он от дымящей «беломорины», которую шныри передавали по кругу, делая всего по паре затяжек.

– А, так вот чем вы тут занимаетесь! – Игорь, напустив на себя суровый вид, шагнул к Пеплу и Шмасти.

Вместо ответа, шныри дружно заржали.

– Да все ништяк, Котел. – Банзай положил ладонь на плечо Игоря, – Не гоняй, все правильно будет!

– Они, что, обдолбанные пойдут смену снимать? – Исаков дернул плечом, но рука завхоза лежала крепко.

– Да, не гоноши, ты! Надо же мужикам хоть разок в месяц расслабиться.

– Как бы такая расслабуха боком не вышла. – Котел несколько успокоился. Если его шныри накурятся дряни, то вряд ли они будут способны на сознательные действия. И тут Игорь вздрогнул. А что если Шмасть с Пеплом, потеряв контроль над собой, как раз и пойдут разыскивать тайные ходы?

– Я ж говорю, все правильно. У меня чувак на шухере стоит. – Ощерился в улыбке Ли. – А хочешь, сам дерни пару напасов?

Соблазн был велик, но Котел, решительно замотал головой:

– Не любитель я такого кайфа.

– Ну, как знаешь. Наше дело предложить…

– Наше дело отказаться. – Закончил стандартную фразу Исаков. – Ладно, шибко тут не зависайте.

Вернувшись в отряд, Игорь, от нечего делать, полистал какой-то журнал. Но буквы упорно не складывались в слова и, поразглядывав фотографии, завхоз отложил журнал и принялся ждать.

Шныри появились через час, показавшийся Котлу вечностью. От них разило анашой, и, при передвижении, они хватались за стены и прочие, подвертывавшиеся под руки предметы.

– Такие, значит, у вас пидоры!? – Сразу наехал на них Котел.

– Пират пригласил… – Заплетающимся языком проговорил Пепел. – Есть чего пожрать?

И, не дожидаясь ответа завхоза, Перепелов полез в холодильник. Шмасть в это время пытался усесться на стул, но почему-то его задница все время промахивалась мимо сидения.

– Я пойду вторую смену снимать. – Сообщил Игорь вставая. – А вы запритесь и не высовывайтесь.

– Не боись, Котел, все правильно будет. – Заверил его Пепел, уже орудуя консервным ножом. Банка с «Завтраком туриста» в его руках уже истекала томатным соусом, который сочился по и между пальцев Перепелова. Казалось, что шнырь уже до кости раскроил себе руку.

Выйдя в секцию и замерев на мгновение у двери в каптерку, чтобы услышать стук щеколды, Котел спустился по лестнице.

Ночь встретила его комариным зудением и неприятным холодком, забирающимся за воротник и манжеты. Игорь встряхнулся, пробормотал нелестное высказывание местному климату и твердым шагом пошел к отворенной настежь калитке локалки. Плац был настолько пуст, что Исакову на миг показалось, что он находится на другой планете. Планете, на которой все люди разом вымерли, оставив после себя лишь эти странные сооружения материальной культуры.

В скворечнике, нелепой зеленой будке, притулившейся на уровне второго этажа к зданию быткомбината, вдруг произошло какое-то движение, которое завхоз заметил краем глаза, и которое напрочь разрушило его наваждение. Открылось окно и Скворец, зек, сидевший на кнопках, открывавших замки на локалках, проорал:

– Эй, завхоз, дверь прикрой! Прапора шастают!

Котел мог бы проигнорировать эту просьбу, но почему-то вернулся и потянул дверь на себя. Та, увлекаемая мощной пружиной, оглушительно хлопнула и Скворец, удовлетворенный, скрылся в темноте своей будки.

Игорь едва успел дойти до угла, как вдруг над промкой в воздух взлетело странное облако. Через мгновение монастырь вздрогнул от ужасного взрыва. Задребезжали стекла, и Исаков вдруг услышал необычный каменный перестук.

Повернувшись на него, Котел замер на месте. Мимо завхоза медленно ехали четыре всадника. Двое, по краям, светились разными интенсивностями белого. Один, вообще, напоминал сгусток первозданной тьмы, зато четвертый, последний, сиял, словно утреннее солнце. И лошади, и люди на них, были полупрозрачными. Но, несмотря на это, подковы явственно цокали по черному асфальту.

Всадники, не обратив никакого внимания на остолбеневшего человека, прошествовали мимо. Они дошли до заборчика, ведущего к ШИЗО, и прошли дальше, не заметив препятствия. В следующее мгновение хвосты лошадей уже скрылись в монолитной кирпичной стене, ограждающей старый монастырь.

Все четверо показались Исакову странно знакомыми и лишь когда призраки скрылись, он понял, где же их видел. Такая картинка была на приземистом здании больнички.

Посмотрев в ее сторону, Котел прежней мозаики не обнаружил. Вся она валялась грудой мусора на плацу. Не сохранилась даже намалеванная масляной краской красная звезда. Зато там появилась новая картина. Это был черный череп из глазниц и ноздрей которого вырывалось адское пламя.