– Но если с ней что-нибудь случится – я вам этого не прощу.

– Все будет в порядке. – Улыбаясь, заверил оперативник. – Кстати, можно напоследок один вопрос?

– Пожалуйста.

– Почему Типцов так боится комиссии?

– Очень просто, – разом погрустнела Светлана Ильинична, – вы когда-нибудь видели, чтобы новорожденные вместе с матерями ютились в три яруса? Илья Сергеевич выделил всего два помещения, а их нужно, по крайней мере, пять! Представляете, какая там смертность? За этот год родилось триста семьдесят девять, а к сегодняшнему дню живых осталось триста восемь!

В детских такой гвалт стоит! Невозможно вообразить. А вонь? Младенцы, они, знаете, какают после каждого кормления. А кормят их шесть-восемь раз в сутки. Все в пеленках. Женщины в очередь становятся, только чтобы что-то высушить!

– Кошмар! – искренне пробормотал Игнат Федорович. – А что же «хозяин», замполит?

– А им на это начихать! – женщина сверкнула глазами, – Им только план подавай, и все! До всего остального – дела нет!

Покинув женскую зону и возвращаясь на свое рабочее место, Лакшин вдруг почувствовал небольшой укол совести. Ведь он совершенно сознательно обманул эту Широкогорлову, воспользовавшись ее недостаточной осведомленностью в зековских делах. Ведь если у зечек не было смертельных случаев, из-за неплатежеспособности пожелавших иметь ребенка, это совсем не значило, что таких отпускали с миром. Гораздо более вероятно, что торгаши «ставили» их «на лари», или брали клятвенное обещание любым способом добыть соответствующую сумму. И любительницам легкой жизни за чужой счет в конечном итоге приходилось расплачиваться за свое желание.

После ухода Колеса, Пепел удивленно уставился на Исакова:

– На хрена ты его отшил?

– Не въезжаешь? – усмехнулся завхоз.

– Так у Лапши же есть этот списочек. – Шнырь пожал плечами, – Ой, смотри, не любит Крапчатый такой самодеятельности…

– А кто мне тут уши парил про клювик? Все, что появится, сразу куму!.. – Игорь попытался передразнить интонацию Шмасти.

– Да, но…

– Вот и давай, пиши.

Перепелов чертыхнулся, но взял протянутые листы с пометками Котла, уселся за завхозовский стол и, с преувеличенным старанием принялся выводить каллиграфические буквы. Завхоз некоторое время понаблюдал за его работой, а потом принялся размышлять. На ум пришла вдруг странная, запавшая в память фраза библиотекаря: «Что-то зачастил восьмой отряд…»

Почему зачастил? Если бы к Братеееву зашел сперва Сопатый, а потом он, Котел, то вряд ли писака обратил бы на это такое внимание. Значит, был кто-то еще. И, судя по недоумению библиотекаря, его странной фразе по совесть, книгой Сапрунова уже интересовался кто-то незадолго до прихода Игоря.

Решив не гадать, кто это мог быть, Исаков схватил пидорку, встал и, в дверях каптерки, столкнулся со Шмастью.

– Что, завхоз, – осклабился шнырь, – пойдем кишку набивать?

– Точно. – Пепел оторвался от писанины и вскочил, – Мужикам на ужин пора.

– Ты, давай, не отвлекайся, – приказным тоном отрезал Котел, за что получил нахмурившиеся рожи обеих помощников. – Мы со Шмастью на раздачу сходим.

Клоповник с ненавистью посмотрел на Исакова. Такое решение завхоза значило, что именно Шмасти придется наблюдать за «мухоморами», тягающими бачки и шленки для всего отряда, и следить за тем, чтобы те не своровали лишний хавчик, ибо завхозу западло заниматься такой работой.

Резко повернувшись, шнырь зашагал к лестнице.

– А ты, как закончишь, приходи в столовку. – Бросил Игорь уже из-за двери, и плотно прикрыл ее за собой.

Шмасть и двое мужиков, добровольных помощников-кишкодавов, уже маячили на плацу далеко впереди. Шнырь, не оборачиваясь, размашисто вышагивал, а его сопровождающие споро косолапили чуть позади. Посмотрев ему вслед, Котел не стал скрывать улыбки. Конечно, сейчас он вынудил шнырей подчиниться себе, но, вполне возможно, что они ему этого не простят. Конечно, и Шмасть, и Пепел уже привыкли, что Исаков находится в некой зависимости от них. Но эту повадку зарвавшихся помощников Котел решил в дальнейшем безжалостно пресекать.

Вместо того чтобы идти вслед за шнырем, Игорь завернул в библиотеку. Но Братееева уже не было на месте, а идти к нему в первый отряд, не было уже времени. Выходя из здания нарядной, Котел нос к носу столкнулся с кумом.

– А, осужденный Исаков, – хмуро констатировал майор, – что скажешь?

– Можно к вам зайти? После ужина, – заговорщическим шепотом спросил завхоз.

Игнат Федорович не стал задавать лишних вопросов. Он коротко кивнул:

– Вызову.

И проследовал дальше.

Игорь, стараясь не выдать своей радости и сохраняя на лице выражение некоторой брезгливости, заспешил в трапезную. Шмасть уже получил бачки с кашей и теперь угрюмо наблюдал, как мужики