90 человек со сроком полтора-два месяца, в зависимости от их военной подготовки и специальности.

Ливанские спецслужбы, со своей стороны, разработали свой план оказания тайной военной помощи Армении. Они приступили к созданию на территории Ливана в приграничном с Сирией районе Баальбек, на горе Арсаль учебного лагеря, в котором под руководством инструкторов из Сирии и Ливана предполагалось вести обучение армянских боевиков общей численностью до 500 человек.

Одновременно спецслужбы этих стран проводили постоянную работу по созданию на советской государственной границе тайных каналов для переброски оружия, боеприпасов, мин и разного рода диверсионных средств. Для маскировки этой подрывной деятельности они организовали сбор и закупку вооружений советского образца. Преследовали две цели: во-первых, скрыть истинные адреса поставок оружия, а, во-вторых, свалить все на советскую армию, которая, мол, его распродает боевикам.

Общий анализ поступавших оперативных материалов не вызывал сомнений в том, что соседние государства, называвшие себя дружественными СССР, в действительности проводили тайную политику, направленную на раздувание и эскалацию конфликта между Азербайджаном и Арменией. Стабилизация обстановки в этом регионе вступала в противоречие с их интересами и целями. Ведь в случае развала Советского Союза они могли рассчитывать на резкое ослабление своих соседей по географической карте, а это всегда приносит кое-кому немалые выгоды.

В общем, становилось все яснее, что в нахичеванский межнациональный конфликт начинали втягиваться соседние государства, а это представляло для нашей страны серьезную угрозу. Информацию по этим вопросам мы ежедневно обобщали и направляли в центр. А вопросы, которые требовали срочного решения и носили сугубо местный характер, передавались в Баку. Одновременно расширялись контакты и с КГБ Армении. Было видно, что «оперативный эксперимент» на нахичевано-армянской административной границе приносит желанные результаты. За двадцать суток удалось избежать обоюдных перестрелок. Мелкие же инциденты разрешались путем организации встреч представителей населенных пунктов, на которых присутствовали наши «наблюдатели» и сотрудники КГБ, дислоцированные в районах. Боевики в селениях не появлялись, хотя тревога и напряжение все же не спадали.

В те дни в жизни нашей группы и нахичеванских коллег произошло важное событие— в Нахичевань гражданским рейсовым самолетом прибыл первый заместитель Председателя Комитета госбезопасности Филипп Денисович Бобков. В органах и войсках КГБ СССР он пользовался высочайшим и непререкаемым авторитетом. О его прошлом сведения были скупые. Участник Великой Отечественной войны, на которую ушел 17-летним добровольцем, прибавив себе недостающий год. Награжден многочисленными воинскими наградами. Имеет нашивки о трех ранениях. Службу в контрразведке начал с младших должностей. Потом работал на самых ответственных и острых участках деятельности Комитета госбезопасности, многократно находился в служебных командировках за рубежом и в территориальных органах страны. Об оперативных делах и сложнейших операциях, в которых Бобков принимал участие еще до своих высоких постов, ходили легенды. Они упоминались в учебных пособиях на спецкурсах, разбирались курсантами на семинарских занятиях. Для чекистов он всегда был и останется эталоном истинного профессионала, мастером-ювелиром своего дела.

Филипп Денисович молча выслушал доклад об обстановке. Особенно поинтересовался «оперативным экспериментом» — как относятся к нему жители? Не было ли провокаций? Как принимают сотрудников из Москвы?

— Надо мне с ними встретиться, — сказал он, — послушать их мнение… Похоже, у органов КГБ после вашего эксперимента может появиться новая функция: миротворчество.

Опытнейший профессионал, Бобков сразу определил главные направления нашей работы на нахичевано-армянской границе. Он предложил «втягивать» в процесс миротворчества местных руководителей Народного фронта и АОД, а также командиров отрядов самообороны, представителей властей. С этой же целью следовало, по его мнению, объединять и координировать действия всех правоохранительных структур, прокуратуры.

— Хорошо бы ваш опыт затем перенести на всю армяно-азербайджанскую границу, — говорил он, — и назвать это «народной дипломатией». Конечно, не всем понравится ваша работа, она может идти вразрез с чьими-то планами. Но не опускайте рук, проявляйте настойчивость. Бобков всегда был скуп на похвалу. Но из его слов было ясно: сделанное он одобряет.

После трехнедельного затишья 8 апреля вновь был обстрелян многострадальный Садарак. На этот раз для разъединения противоборствующих сторон и подавления огневых точек пришлось прибегнуть к помощи 75-й дивизии, которая после вывода из Афганистана была придана погранвойскам на советско-иранской границе. Впрочем, нам удалось найти выход и из этой сложнейшей ситуации. 9 мая 1991 года для наших сотрудников, командированных на армяно-нахи-чеванскую границу, оказался знаменательным вдвойне. Мы вспоминали наш самый великий праздник — День Победы и радовались, что именно в этот день мы подписали документы, не имевшие аналогов в практике работы органов и войск КГБ СССР. Вот как рассказывала об этом местная газета «Нахичевань» (по взаимной договоренности такое же сообщение было опубликовано и в армянской прессе):

«За безопасность наших границ.

По сообщению компетентных органов проведена встреча представителей власти, административно-правовых органов и общественности граничащих между собой Араратского и Байского районов Республики Армения, Садаракского и Шaрурского районов Нахичеванской Автономной Республики.

По инициативе Верховного Совета Азербайджанской Республики была установлена пятикилометровая зона чрезвычайного положения вдоль границы с республикой Армения. В эту зону в свое время были введены войска МВД СССР. В настоящее время на участке границы между Нахичеванской АР и Республикой Армения введена дивизия войск КГБ СССР, на что имеется соответствующий приказ Председателя КГБ СССР. Было подчеркнуто, что войска КГБ получили задачу прекратить кровопролитие и любые другие вооруженные столкновения между жителями соседних республик и рассчитывают на понимание этого местными властями и общественностью, надеются на их помощь. Далее было предложено обменяться мнениями и внести свои предложения по стабилизации и нормализации обстановки на сопредельных территориях…

…Исходя из того, что в ранее возникавших конфликтах нередко имели место взаимные обвинения друг друга в том, кто первый начал, что вокруг последствий обстрелов и перестрелок распространялись панические слухи, было внесено и одобрено всеми участниками встречи предложение об образовании в напряженных точках совместных контрольных групп.

Участники встречи договорились, что:

— в упомянутые контрольные группы будут входить по 1 представителю от каждой республики, местных органов КГБ, местных органов МВД, дислоцированных войск, местных Советов и возглавляться они будут временно прикомандированным из Москвы сотрудником КГБ СССР». Далее следовало подробное описание функций, возлагавшихся на контрольные группы.

Так было достигнуто первое соглашение. Затем аналогичные документы были подписаны во всех соседствующих районах вдоль армяно-нахичеванской границы. Отмечу также, что все «подписанты» в дальнейшем стремились к их строгому выполнению. Документы «работали», потому что они нашли одобрение и поддержку народа.

Несколько дней спустя мне и командиру 75-й дивизии генералу Р. Слабошевичу поступило письмо, которое я храню как проявление высокой признательности всему оперативному составу и военнослужащим органов и войск КГБ СССР, нашим пограничникам:

В Нахичевани мне лично и соратникам по командировкам пришлось находиться с января 1990 года до августа 91-го. Все мы гордимся тем, что за этот срок удалось стабилизировать обстановку и остановить кровопролитие. Исполнили мы и профессиональный долг— пресекли многочисленные попытки иранских, турецких и других иностранных спецслужб, стремившихся использовать ситуацию в этом регионе для расширения своей разведывательно-подрывной деятельности. Такая же напряженная работа велась и всеми другими подразделениями органов КГБ во всех уголках нашей страны.

Чекисты и в центре и на местах не сидели сложа руки, находясь в непростых условиях, честно защищали интересы страны, однако, обладали для этого ограниченными возможностями. Если же говорить развернуто, следует, конечно, вновь вспомнить обстановку, сложившуюся в стране и вокруг КГБ благодаря усилиям «архитекторов и прорабов перестройки», обстановку, о которой уже шла речь. Деятельность КГБ всеми силами старались парализовать, поскольку эта мощная система располагала квалифицированными кадрами на всех направлениях, способными вести эффективную работу по сбору информации и пресечению разведывательно-подрывной деятельности иностранных спецслужб.

Одной из главных сенсаций 90-х годов, как я уже отмечал, стало дело американского гражданина Олдрича Эймса, этого осужденного в США на пожизненное заключение «суперагента Кремля». Помнится, когда арестовали Эймса, вспыхнул настоящий скандал. От России потребовали извинений. Президент Клинтон и некоторые высокопоставленные представители американской администрации грозились рассмотреть вопрос об отказе Москве в экономической и финансовой помощи. Игра вокруг «дела Эймса» велась по-крупному — на карту было поставлено будущее российско-американских отношений.

Совместная агентурно-оперативная работа разведывательных и контрразведывательных подразделений Комитета государственной безопасности СССР, связанная с делом О. Эймса, — это лишь один, правда, яркий пример эффективной деятельности чекистов. В последние годы в связи с резкой активизацией иностранных спецслужб в реализации подрывных