только как знать, что эта традиция на самом деле существует и что вы ее продолжатель.

– Игорь, можно? – вдруг вмешалась Вирга. – Можно я отвечу?

Игорь милостиво кивнул.

– Я расскажу одну историю из собственной жизни, из тех времен, когда я была чем-то похожа на Таню. И так хотелось, чтобы мне все объяснили, разжевали, в рот положили, ну просто беда.…

А было так: жили мы в одной квартире, Игорь, Юрате, я и Видмантас. И вот, в один ужасно-прекрасный день, начали Игорь с Юрате при мне на тарабарском языке разговаривать. День так проходит, два. Космос великий, вся зараза на меня валится: посуда бьется, еда пригорает, я по углам плачу, и ничего. На третий день не вынесла гордыня да как разревется, в истерике бьюсь, причитаю. Юрате надо мной сидит, страдает, а Игорь на кухне чай пьет.

Отревелась я, ну, думаю, конец моим страданиям. А тут Мастер и говорит:

– Вирга, чай будешь пить?

А я ему:

– Бу-бузя-ба, дзинь-кампа-рук.

С тех пор, когда мне хочется узнать вкус халвы или мяса, я их ем, а не спрашиваю у соседа: дай определение. Чего и тебе, Танюша, желаю. Приятного аппетита.

Все посмотрели на меня.

– О вкусе халвы и мяса... А может, вы ядом потчуете, откуда я знаю?

Вирга неприязненно отшатнулась. На ее лице проступила обида.

– Вопрос справедливый, – заступился Игорь. – Человек имеет право сомневаться, правда, до определенного этапа. Я тоже тебе расскажу одну историю, и тоже из собственной жизни.

Когда-то, много лет назад, я пришел к своему учителю. Не к Мирзабаю, до него у меня было несколько учителей. Иных уж нет, а те далече…. Тот, о котором я говорю, перебрался в Израиль, в город с диковинным названием – Реховот.

Так вот, пришел я к нему, а он показывает мне один текст. Прочти, говорит. Это может оказаться для тебя ничем или многим. Прочитал я. Ничего вроде не изменилось, все так же. Посидели мы на кухне, чай попили. Чай он безумный заваривал, до сих пор забыть не могу. Выпьешь стаканчик – и сразу в небеса. До сих пор жалею, что не научился. А сейчас уже поздно, слишком мы разошлись. Н-да.

Выхожу я от него на улицу, и ничего не понимаю. Улица та же, дома те же, прохожие по делам бегут, дождик накрапывает. А реальность другая. Хоть убейся, другая вокруг реальность, и сделать с этим ничего невозможно. Я тогда вопросы задавать не стал, что произошло, почему произошло, как называется. Когда стоишь перед фактом, вопросы отпадают. А когда факта нет, есть вопросы. Понятно?

– Понятно, – ответила я.

Мы действительно подступили к барьеру, за которым заканчивались разговоры и начинался опыт. Спрашивать дальше не имело смысла, нужно было или идти вместе, или уходить в сторону. А в сторону, в свою холодную комнатку, проверку тетрадей и педсоветы мне совсем не хотелось.

– Надевай штаны, красавица и пошли на проверку.

Я натянула джинсы и вслед за Игорем и Юрате поднялась наверх Комната еще хранила тепло ночи, на неубранной постели заманчиво распласталось одеяло и две подушки, с отпечатками наших голов.

Юрате быстро прибрала кровать и села в кресло, а я с Игорем устроились на диване.

– Послушай меня, девица, – голос Игоря был спокоен и добр, спорить мне с ним не хотелось. – Ты ведь умная и книжек много прочитала, прекрати валять дурочку. Разжевывать я не буду, что поймешь, то твое. Поняла?

Я кивнула головой. Игорь на голову возвышался над «друзьями», водить его за нос было куда труднее.

– Бывает, живет человек долго и трудно, дети уже выросли, внуки пошли, а внутри он все еще мальчишка. Не в хорошем смысле, а в плохом. Боится принимать решения, не уверен в себе, критерии постоянно меняет – ложиться спать с одним мнением, а просыпается с противоположным. Это называется – «стоп» в сущности. Внутренне развитие человека остановилось в двенадцать лет, тело стареет, а содержание, главное в человеке стоит на месте. Причины для такой остановки могут быть самые разные, но главное – ее отыскать, обозначить. В психологии так всегда: стоит назвать фобию своим именем, как она перестает действовать. Когда человек начинает понимать, что с ним происходит, отчего он ведет себя так, а не иначе, он изменяется. Человек думающий, разумный. Поняла?

Я вновь кивнула головой. Не понять было трудно.

–Ты, красна девица, затормозилась где-то в переходном возрасте, оттого постоянно петушишься и лезешь на рожон. Но подробнее я смогу определить только после анализа. Согласна?

Я кивнула в третий раз.

– Сядь в кресло, напротив меня.

Юрате быстро пересела на кровать, а я заняла ее место. Игорь раздвинул ноги, вдвинул между ними мои колени и крепко сжал. Руками он покрыл мои ладони.

–Смотри мне в глаза. Не опускай веки. Чтобы ни произошло, веки остаются открытыми.

Несмотря на такое страшное предупреждение, ничего не произошло. Мы посидели минут десять, Игорь буравил мои зрачки своим взглядом и крепко сжимал колени. Сидеть было неудобно, ноги быстро затекли, но я честно не отрывала взгляда от его блекло-голубых зрачков. Наконец, Игорь тяжело вздохнул и отпустил мои колени.

– Вижу, но не сейчас; воспринимаю, но не в ближайшем прошлом. Разбито стекло, трещины веером, страх огромный, и голос зычный и страшный. Припоминаешь?

– Нет, – честно призналась я.

– Подумай, – возможно, ты разбила окно в детском саду или в школе, и этот страх тебя остановил на годы.

Я еще раз призадумалась, но ничего похожего не смогла найти в своей памяти.

– Не помню.

– Думай, крокодил, думай. Твое прошлое, тебе с ним жить. А сейчас проверим энергетику. Раздевайся.

«Ну-ну, – подумала я, – опять раскрутка».

– Все снимать или только штаны?

– Все.

Я разделась и застыла в ожидании дальнейших ценных указаний.

– Ложись на кровать. На спину. Закрой глаза, собирай энергию во второй центр и опускай вниз.

Я послушно выполнила указание. Спустя минуту кровать заскрипела, Игорь тяжело опустился на меня.

– Ноги вверх.

Сопротивляться было бесполезно, я сама залезла в мышеловку, и теперь наступила расплата за бесплатный сыр.

Он вошел в меня и замер, словно застыв. Дышать было тяжело, я открыла глаза и увидела Юрате, с благоговением смотревшую прямо на нас.

«Компания сумасшедших, – подумала я, – просто ненормальные, и больше ничего».

– Держи поле, – жестко приказал Игорь. – Бери энергию от меча и тяни вверх, до макушки.

Меня успокоило то, что это мало походило на секс, Игорь не двигался, замер, напрягшись во мне, и я решила попробовать исполнять его указание. Через несколько минут мне показалось, будто теплый луч пронизывает мое тело: начиная от меча Игоря и до самого темечка. Я совсем успокоилась и, видимо непроизвольно, двинула бедрами.

– Лежать тихо, – зарычал Игорь, – держи поле, кому сказано.

Спустя несколько мгновений он резко отжался на руках и соскочил на пол.

– Одевайся.

Через пять минут мы сидели, будто ни в чем не бывало, я с Игорем на постели, Юрате в кресле.

– Разбор полетов, – начал Игорь. – Девушке хочется интересной жизни, секса, вина и фруктов. Но мы по другой части, понимаешь. Тело для нас – только инструмент, а для тебя – витальная составляющая, не часть целого, а целое само. Поэтому ты и не можешь охладить энергию, опуская ее вниз. Там, – указал