хорошего.

Почти все воскресенье я проспала, а, проснувшись, долго лежала в постели, размышляя о событиях последних недель. Будущее начинало становиться интересным, но все-таки в глубине души тлела искорка страха: почему меня так легко приняли в «друзья», не кроется в ли таком беспричинном радушии подвох или пока непонятая корысть, идти на дальнейшее сближение или приостановиться и поглядеть, как будут разворачиваться события. Вспомнив уроки Вилии, я решила поискать знак: выйти на улицу и дать Школе возможность подсказать ответ.

Результаты эксперимента оказались потрясающими: прямо через дорогу от моего дома я наткнулась на огромный транспарант, натянутый через улицу. На красном фоне четко выделялись белые буквы: «Правильной дорогой идете, товарищи!»

Успокоившись, я вернулась домой и принялась за проверку тетрадей, на душе стало легко и тихо.

В понедельник Вилия принесла мне толстую папку, набитую ксерокопиями.

– Вот записи лекций Игоря, прочитай. Каждая страничка полна глубокого смысла, постарайся не принимать новое в штыки, а понять.

Я поблагодарила и, вернувшись домой после уроков, честно принялась за чтение, хотя скептическое отношение к Игорю, возникшее при встрече, сильно мешало. Лекции оказались теми же напыщенными рассуждениями, густо пересыпанными научной терминологией. Главный принцип, который сквозил из текста, мне был не по душе: вместо того, чтобы поднимать земное к небесному, Игорь опускал небесное до земли. Но раздражения на сей раз у меня это не вызвало, наоборот, я даже прониклась неким уважением к его популяризаторской работе.

Несколько дней ушли на привыкание к мысли о предстоящем массаже, я понимала – теперь моя очередь, и уговаривала себя отнестись к процедуре, словно к упражнению или посещению врача. Судя по легкости, с какой раздевались Вирга и Андрэ, в массаже отсутствовал элемент сексуальности, или, по крайней мере, так были построены правила игры. Я ждала приглашения, но приглашения не последовало, только однажды, в конце разговора Вилия обронила:

– Зайди как нибудь, когда захочется.

Неделя началась и кончилась, снова пришла суббота с ее усталостью, я опять улеглась в постель, с грустью повспоминала события семидневной давности и незаметно погрузилась в сон.

Проснулась я уже в сумерках, ничего не произошло, за мной не приехали и не пригласили, обижаться было не на кого и не за что, но мне казалось, что возникшее между нами чувство общности располагало к продолжению контактов.

«Наверное – думала я, – с прибалтами все происходит по иному, чем с горячими южанами: где климат холодней – там и кровь поспокойнее, надо набраться терпения и двигаться в темпе того места, в котором живешь.

Но почему, – продолжала размышлять я, – почему нельзя быть самим собой, а не подлаживаться, корячить характер под других людей? Вот хочется мне увидеть Вилию, прямо сейчас, без предупреждения, она ведь приглашала зайти, когда захочется, вот мне и хочется сейчас, прямо сейчас».

Десять улиц от моего дома до Вилиного я прошла не спеша, с удовольствием вдыхая холодный воздух. Подморозило, хрусткие льдинки звенели под ногами, словно башмачки Золушки, и мне казалось, будто ноги сами несут меня на бал.

Дверь в квартиру Вилии оказалась незакрытой, сквозь узкую щель доносился знакомый запах сандаловой пирамидки, я осторожно постучала и, не дождавшись ответа, вошла. В прихожей было пусто, на пол, сквозь проем ведущий направо в большую комнату, падал тусклый свет, по-видимому, там горел ночник. На мои покашливания никто не отозвался и я, стараясь не шуметь, заглянула в комнату.

– Входи, – сказала Вилия, – мы тебя ждем.

На ковре посреди комнаты стоял маленький столик, на нем ровно горела свеча. Вокруг столика, прямо на полу сидели Вилия, Вирга, Андрэ и Видмантас и торжественно смотрели на меня.

– Ты пришла очень быстро, почти сразу – сказал Видмантас. – Садись.

Я сбросила пальто и сапоги и уселась на ковер между Виргой и Вилией.

– Ты выбрана Школой, – торжественно произнес Видмантас. – Теперь в этом нет никакого сомнения. Сегодня мы собрались для окончательной проверки и просили Верхнюю Школу дать ответ, кто ты – случайный человек или настоящий друг. Мы ждали знака и медитировали, глядя на огонь свечи. Обычно сообщение приходит в виде намека, понятного только избранным, и только один раз проверяемый пришел сам. Ты вторая.

– А кто первый? – не удержалась я от вопроса.

– Первой была Юрате, жена Мастера. Вернее, Игорь женился на ней после проверки. Если бы ты появилась на несколько лет раньше – он женился бы на тебе. Нам всем очень повезло, что ты открылась, сегодня в Школе большой день.

Никакого желания выходить замуж за Игоря я не испытывала, но слушать было очень приятно. Вирга, Андрэ и Вилия зачарованно смотрели на меня сверкающими глазами. А может, это огонь свечи отражался в их зрачках.

– Видмантас, – тихо произнесла Вирга, – но ты еще не спросил Таню, согласна ли она стать ученицей Мастера.

– Она согласна, я знаю, – вмешалась Вилия.– Правда, Танюша?

Вилии очень хотелось, чтобы я немедленно согласилась, но я, сама не знаю почему, несколько минут не отвечала. Воцарилось напряженное молчание.

– Таня, – медленно произнес Видмантас, тщательно выговаривая каждое слово. – Ты подошла к рубежу, за который не пускают гостей. Или ты идешь дальше вместе с нами, или уходишь. Определить можешь только ты. Главные вещи в своей жизни человек должен решать сам.

Ну, конечно же, я была согласна! Но Видмантас не успокаивался.

– Мы хотим, чтобы ты с открытыми глазами и ясным умом понимала, на какую дорогу выходишь. Наша цель – крыша Мира, все духовные пути ведут туда, но мало кто добирается до цели. Мы верим Игорю и идем по его стопам, то есть его указания мы принимаем как закон. Принимаешь ли ты на себя послушание Мастеру?

Я принимала. Я уже все принимала: атмосферу любви и сочувствия, разлитую в комнате, не могли испортить самые жесткие слова.

– Согласна, – произнесла я. – Согласна.

– Ми одно тело, – вдруг заговорил Андрэ. У него литовский акцент выделялся сильнее, чем у остальных, говоривших по-русски почти правильно. – Ми тело, а Мастер – голова, и так же, как у тела нет секретов от головьи, так и у нас нет секретов от Игоря. Рука не стесняется ноги, правильно? – я кивнула, – также и ми не стесняемся дрюгь дрюгя. Если у Видмантаса нет деньег, он с Виргой идут обедать у нас, если у нас поломалась кровать, ми с Вилией приходим спать в твоей.

«Интересно, – подумала я, – что он имеет в виду, просто спать или спать? Тогда это уже совсем интересно».

– Давай подвинем столик, – прервал Видмантас Андрэ. – Хватит слов на сегодня. Начнем работать.

Андрэ немедленно умолк и вместе с Видмантасом перенес столик к стене. Видмантас указал пальцем на освободившееся место и коротко приказал:

– Таня, раздевайся и ложись сюда.

Я совсем не испугалась, хотя каждый раз, когда мысленно представляла себе этот момент, сердце начинало колотиться. Отойдя к столику, я спокойно сняла одежду и вышла на середину ковра. Хвастаться мне было нечем, фигурой я походила на мальчика, а занятия спортивной гимнастикой еще усугубили положение. Улегшись на спину, я прикрыла глаза и отдалась на волю «друзей».

Спустя несколько минут мои ступни ощутили тепло – массаж начался, тепло поднималось вверх, слева и справа, иногда параллельно, но чаще вразнобой. С левой стороны грело сильнее, словно вдоль тела водили небольшой электрической лампочкой. Потом меня перевернули на спину, потом снова на живот и тут я ощутила десять пальцев, поглаживающих мое тело. Поглаживания быстро перешли в крепкие пожатия, меня начали растирать и мять, точно тесто, поначалу прикосновения причиняли легкую боль, но я быстро привыкла и стала находить в этом нечто приятное. Руки поднимались все выше, коснулись моей груди и одновременно лобка, и меня словно подкинуло: тело начало мелко дрожать, но беспощадные руки не