Пока я размышляла, как себя вести, Вирга отступила на шаг и тихо засмеялась.

– Не знаешь, что делать?

Голос у нее был задушевный, доверительный и я согласно качнула головой.

– Во-первых, садись, – она указала на диван у стены.

Мы уселись на него рядышком, и я чуть отодвинулась, оставив между нами пространство. Мое движение не ускользнуло от внимания Вирги, и она снова рассмеялась.

– Послушай, – сказала она, накрывая мою ладонь своей, – вот главное правило Школы. Мы спим, живем по инерции. Человек к двадцати годам набирает ответы на разные жизненные ситуации и потом уже не думает, реагируя автоматически. Пришла ситуация, загорелась лампочка, другая ситуация – другая лампочка. А сам человек спит, плывет по течению. Первая задача Школы – разбудить спящих. Для этого нужна раскрутка, необычная ситуация, когда под рукой нет домашней заготовки и приходится думать. Чем круче раскрутка – тем сильнее пробуждение. Мастер может поставить тебя в такое положение, когда ты вдруг поймешь кто ты, настоящая ты, а не спящая красавица. Поняла?

Не понять было трудно.

– Сейчас я показала тебе пограничную ситуацию, – Вирга убрала свою руку. – Ты уже не знала, что и думать, правда?

– Правда, – я снова кивнула головой.

– Не думай, я совершенно нормальная женщина, с нормальными наклонностями, люблю Видмантаса, у нас маленький сын. Начинай привыкать, школьная жизнь вся состоит из раскруток, каждый помогает товарищу не спать, сохранять бодрость. Со стороны это может показаться странным, но такова жизнь, которую мы выбрали, таков наш духовный путь. Ты согласна идти по нему вместе с нами?

Я в третий раз кивнула.

Вирга придвинулась ко мне, снова обняла и поцеловала в щеку. На сей раз поцелуй был настоящим, от Вирги исходили нежность, тепло и участие и я, невольно поддавшись теплоте, повернулась к ней, обняла и нежно погладила по спине. Несколько секунд мы сидели, обнявшись, затем Вирга мягко высвободилась и пересела на кресло, напротив дивана.

– Я сразу поняла, что ты из наших. С первой секунды, когда ты вошла в комнату.

Мы долго молчали. Ветер раскачивал фонарь за окном, и полоса света перебегала с лица Вирги на стену, оклеенную коричневыми обоями с маленькими золотистыми звездочками.

– Упражнение простое, – нарушила молчание Вирга, – но потребует от тебя большой собранности и внимания. Сядь удобнее, вытяни руки вдоль туловища, расслабь ноги. Несколько минут посиди в тишине. Прислушайся к себе, постарайся перевести внимание с внешнего круга событий на внутренний.

В самой сердцевине твоих рук и ног есть каналы, по которым движется энергия. Они начинаются в небольших воронках посреди ладоней и на подошвах ног перед пяткой, а заканчиваются в солнечном сплетении. Закрой глаза и постарайся максимально расширить эти каналы, втягивать через воронки энергию и собирать ее под ложечкой.

Когда ты почувствуешь тепло в солнечном сплетении, знай – упражнение начато правильно. Затем собранную энергию ты мысленно собираешь в шарик и перемещаешь на позвоночник, а потом опускаешь вниз, до самого копчика. По мере опускания она покрывается холодной коркой, и пока доходит до низа, превращается в холодный огонь, Понимаешь, холодный огонь.

Вирга несколько раз повторила незамысловатый оксюморон, как бы подчеркивая важность термина. Я внимательно слушала, ничем не выдавая своей осведомленности; описание подобных упражнений несколько раз попадались мне в разных книжках, но я не придавала им такого сакрального значения. Вирга говорила со мной тоном жреца раскрывающего неофиту сокровенную тайну бытия, и я не хотела нарушать торжественность игры.

– Ты должна научиться владеть своим телом, – подытожила Вирга, – ощутить скрытые в нем силы и уметь пользоваться ими. Путь далек, работы много.

Она поднялась с кресла, давая понять, что разговор закончен. Мы спустились по лестнице, дверь из прихожей в комнату с камином была неплотно прикрыта, сквозь щель доносились голоса Андрэ и Видмантаса, но Вирга не предложила мне зайти, а спокойно дожидалась, пока я оденусь. В знак прощания она ласково провела рукой по моей щеке и улыбнулась.

Возвращаться домой было особенно тяжело, провести остаток вечера в полном одиночестве казалось невыносимым. Я проехала на две остановки дальше, вошла в кинотеатр, и купила билет на первый попавшийся фильм. Показывали «Искатели приключений» с Аленом Делоном в главной роли. Я смотрела на экран, пытаясь включиться в игру, но получалось плохо: приключения выглядели неправдашними, герои чересчур красивыми, море слишком лазурным, трагедия явно киношной. Не досидев до конца картины, я ушла домой.

Было уже поздно, свежий снег опушил набережную Нериса, мои сапоги прокалывали в его чистой белизне цепочку черных следов. Я шла, оборачиваясь, мне казалось, будто следы оставляет кто-то другой, а я все еще сижу на чердаке рядом с Виргой и вдыхаю тминный запах ее волос.

Неделю я честно выполняла упражнение, поначалу, оно показалось детской забавой, однако быстро выяснилось, что выполнить его по всем правилам довольно сложно. Энергия концентрировалась, и тепло ощущалось вполне заметно, однако превратить ее в холодный огонь не получалось. Я могла бы легко обмануть Вилию, с которой мы каждый день обсуждали мои успехи: ведь проверить ощущения невозможно. Но врать не хотелось, а хотелось честно пройти по дороге. В какой-то момент я вдруг поймала себя на мысли, что игра начала мне нравиться.

Прошли семь дней, но огонь продолжал оставаться горячим.

«Скорее всего, – думала я, – мага и волшебника из меня не получится. Наверное, это особый дар, наподобие музыкального слуха или умения высоко прыгать. В конце концов, большая часть человечества не в состоянии поднять стокилограммовую штангу и, тем не менее, продолжает жить».

Седьмой день пришелся на субботу, я вернулась из школы, по дороге завернув в несколько магазинов, устроила продукты в холодильник и легла отдохнуть. Проснулась уже в сумерках, спешить было некуда, завтрашнее воскресенье представлялось огромным и гулким.

В дверь позвонили. Кто бы это? За все месяцы, прожитые в Вильнюсе, ко мне никто ни разу не приходил, даже соседи; тут люди держались особняком, не подпуская чужих к своему мирку, совсем не так, как у нас в Одессе.

За дверью оказались Вирга и Видмантас, выглядела я от изумления по-дурацки, они слегка переглянулись.

– Можно? – спросил Видмантас.

– Ну конечно, конечно, – я широко распахнула дверь, – пожалуйста.

Они вошли, огляделись, хотя оглядывать, собственно говоря, было нечего, и остановились посреди комнаты.

– Вилия рассказала нам о твоем продвижении, – сказал Видмантас. – Я думаю, можно приступать ко второму уроку. Хочешь, поедем к нам, поужинаем и начнем.

Что вам сказать, я чуть не расплакалась от теплой волны, подкатившей под горло.

– Мы подождем тебя в машине, – добавила Вирга, ласково прикоснувшись к моему плечу. Наверное, мое волнение было заметным, обычно строгое лицо Видмантаса смягчилось.

– У нас зеленый «жигуленок», стоит на другой стороне улицы. Не торопись, мы никуда не спешим.

Когда они вышли, слезы хлынули из моих глаз.

«Какое счастье, что на свете живут такие хорошие люди! Как мне повезло!»

Ужинали на кухне, просторной и светлой, куда большей моей каморки. Вирга подала цеппелины, и только сейчас я поняла, насколько они вкусны. До этого я несколько раз заказывала их в кафе, но никогда не добиралась до конца порции: слишком много жира и картошки.

– Кто их делал? – спросила я, закончив третий, – невозможно оторваться!

– Юрате, – ответила Вирга, накладывая на мою тарелку еще один, – жена Игоря. Вчера она приходила в гости, и мы вместе готовили. Еда, приготовленная «друзьями», имеет особенный вкус.

– А где же сам Игорь?

– Игорь далеко, у Мастера.

– А когда он вернется?