вообще…

В общем, он меня убедил. Утром мы проснулись, и все пошло по-прежнему, Паша уехал на работу, а я покатила к Еве. Много было поздравлений, поцелуев, объяснений, переживаний. Несколько дней подряд мы прокручивали приключения в крепости, пытаясь в каждом событии отыскать дополнительный смысл. Большой пользы разговоры не принесли, хотя сами по себе доставили мне немало удовольствия. Главным их результатом явилось требование Евы привести Пашу.

– Дальше ты не можешь идти без него. Необходимо определиться.

На сей раз Паша отнесся к моей просьбе благосклонно, история с излечением сильно переменила его отношение к нашей группе, и в один из дней мы вместе приехали к Еве. Попили чаю, Паша покачал маятник, хорошо поговорили. Маятник у него раскачивался не хуже, чем у Евы, а после первой же медитации над цветком он точно указал, из какого горшка его вытащили.

– Детские игрушки, – посмеивался Паша по дороге домой. – Пока уболтаешь клиента на хорошую сделку, нужно мешок таких маятников раскачать, причем одновременно. Но бабка она милая, есть с кем поговорить.

Несколько раз мы ездили на Черноморскую. Пирамида произвела на Пашу большое впечатление, он долго ходил вокруг, щупал камни, восхищался. Приходила Ева, Гриша с Линой, мы окружали пирамиду и делали упражнения. А потом... потом Ева попросила меня сделать перерыв в наших отношениях.

– Ты должна разобраться в себе, – сказала она. – Понять, куда идешь.

Неделю я честно пыталась разобраться: уходила на бульвар, часами рассматривала море, вспоминала. Особо разбираться было не в чем; мои проступки прозрачны, а цель ясна. Но Ева для меня Мастер, если велела разбираться, значит, в этом таится пока недоступный мне смысл.

Мое отношение к Паше претерпело странное охлаждение, казалось бы, теперь ничего не мешало нормальному счастью, но, как выяснилась, такое счастье меня совершенно не интересовало. Я вдруг перестала понимать, зачем мы вместе, его жизнь протекала отдельно, вдалеке от меня, моя же текла непонятно куда и зачем. Наверное, Ева была права.

Как-то вечером Паша позвонил по телефону и очень будничным голосом объявил, что хочет немного пожить отдельно. Почему – объяснять не стал.

– Все расходы остаются на мне, – сказал он. – О деньгах не думай. Мы не расстаемся, только делаем перерыв.

Я сразу позвонила Еве. Телефон не отвечал. Несколько дней я пыталась дозвониться, но безуспешно, и тогда я поехала на Космонавтов. Квартира была запертой, на Черноморской тоже никого не оказалось. Я вернулась на Космонавтов и перед подъездом Евы увидела Пашину машину. Все стало на свои места, будто включили свет. Подниматься наверх я не стала, уехала домой и проревела до вечера, а к ночи позвонила Еве.

– А, это ты, – спокойно сказала она. – Почему не поднялась, мы тебя видели из окна.

«Мы» она произнесла спокойно и обыденно, словно само собой разумеющееся понятие.

– Ты должна пожить сама, разобраться с воплощениями, – сказала Ева. – В этом твой путь. Считай, что тебя бросили в воду: выплывешь – будешь жить, утонешь – значит утонешь. Больше мне не звони, когда понадобится, я тебя отыщу.

Несколько дней я провела в оцепенении. Бродила по комнатам, ничего не понимая, смотрела телевизор, готовила еду и выбрасывала ее в мусорное ведро. Самое страшное, когда не к кому обратиться, спросить совета. Будь живы родители или будь у меня брат, сестра, кто-нибудь, живая, близкая душа! Никого! А потом я решилась на один поступок...

С восточной стороны пирамиды, в месте, где сходились энергетические меридианы, один камень вытаскивался, образуя небольшую нишу, размером чуть больше человеческой головы. Гриша специально поставил небольшой камень, чтобы можно было вытащить. По его словам, тот, кто засунет голову в нишу через десять, пятнадцать минут получает энергетический удар, открывается третий глаз, и человек на несколько секунд достигает просветления. Но тот, у кого каналы не тренированы, может сойти с ума или ослепнуть. Из нашей группы на такой шаг еще никто не решался, Ева утверждала, будто выдержать удар может только Мастер и то, если в хорошей форме.

Ночью я поехала на Черноморскую, ключ висел на своем обычном месте, за наличником западного окна. Камень оказался довольно тяжелым, я ободрала до крови руки, пока сумела его вытащить. Луна светила в окно, море тихо шумело неподалеку, я закрыла глаза и засунула голову в нишу.

Кровь стучала в висках, было тяжело дышать, от перенапряжения дрожали ноги. Через несколько минут в ушах зазвенело, сначала едва слышный, звук нарастал, пока не заполнил мою голову, как звон заполняет колокол, потом перед глазами вспыхнуло, и я увидела лицо человека. Видение длилось несколько секунд, но я сумела рассмотреть это лицо во всех подробностях.

Потом звон пошел на убыль и затих, я постояла еще какое-то время и вытащила голову. Ничего не изменилось, луна по-прежнему наполняла комнату, шумело море, я не сошла с ума и не ослепла.

Лора оторвал глаза от чайника, и перевела на меня.

– Знаете, кого я увидела в пирамиде? – спросила она таким тоном, что не догадаться мог только ребенок.

– Нет, – все-таки сказал я.

– Вас, – покачала головой Лора, – я увидела вас. Вот и вся моя история.

Она вдруг скорчила жалобную гримаску:

– Только, пожалуйста, не бейте меня три раза палкой.

Смотрела она на меня снизу вверх, глаза перепуганные, видно, сама устрашилась рассказанного. Но кто знает, вполне возможно, ее послала Ева или другой шарлатан, рангом повыше. Не менее вероятно, что они караулят в коридоре в надежде на скандал, компромат и другую вытекающую из скандала пользу. Словно отвечая на мои мысли, раздался стук в дверь.

Я внимательно посмотрел на Лору. Реакции никакой, то есть, обыкновенная заинтересованность.

– Вы знаете, кто там?

– Я? – удивление если разыграно, то очень чисто. – Откуда я знаю?

За дверью стояла коридорная.

– Звыняйте, мне скоро уходить, а номер ще не убран. Я мешаты нэ хотила, закончила этаж, та вы все говорыте.

– Ох, извините. Еще пару минут, ладно?

– Ладно.

Я посмотрел на часы. Ничего себе, три пятнадцать! Лекция через сорок пять минут – славно поговорили. Что-то надо сказать, ждет ведь девочка. В дурную историю она вляпалась, хотя, похоже, самое страшное позади. Стрессовая терапия на нее действует, значит, так и поступим.

–Лора, я скажу вам несколько слов, но, судя по всему, вы уже сами разобрались. Группа, в которую вы попали, на профессиональном языке именуется сектой. Да, обыкновенной сектой, каких сейчас развелось видимо-невидимо. Шарлатаны всегда расцветают во время кризиса государства, идеологии, морали. Над вами работали совершенно целенаправленно и достаточно умело, человек попроще давно бы мыл полы у Евы, считая, что выполняет высокую духовную работу. Скорее всего, целью были не вы, а ваш муж, вернее, его деньги. Он еще не разорился, но уже на пути, духовные учителя хорошо дурят голову, особенно самоуверенным бизнесменам. Мужа вы потеряли, его отпустят, только когда высосут все соки. Он еще прибежит к вам, как в убежище, но это будет уже совсем другой человек.

Способности у вас выдающиеся, они-то вас и спасли. Мой совет – бросайте Одессу, возвращайтесь в Израиль, я устрою вас в хорошую психометрическую школу. В таком возрасте многие только начинают, а вы уже отмахали солидное расстояние.

– А Мастер? – спросила Лора. – Он же меня вылечил, это факт.

– Вас вылечил не Мастер, а стресс. Думаю, в башне вы не спали, а пролежали несколько часов в глубоком обмороке. Да и часовщик помог. Врачи ведь вам говорили про такую возможность. А Мастер.… Знаете, по дороге я расскажу вам одну историю…

– Да, да, – Лора посмотрела на часы, – пора собираться. Я подожду вас в холле.

Она поднялась, проскользнула мимо меня, и, выхватив одним движением плащ из шкафа, продолжила: