поместившуюся в небольшой комнатке, заваленной книгами, загроможденной стеллажами и от этого полутёмной. От библиотекарши узнали, что заведующая Домом принимает стройматериалы и будет не раньше как через час-полтора. Сама библиотекарша о концерте слышала, но впустить их в Дом культуры без заведующей отказалась.

Несколько обескураженные, остановились обсудить план действий. Алёна влезла на выступ фундамента и заглянула в окно Дома культуры.

— Ой, ребята, какое милое помещение!

Полезли в окна, и начались восторги:

— Какой уютный зальчик!

— А сцена-то! Хоть маленькая, но настоящая!

Их восторги нетерпеливо прервал Виктор:

— Покушать необходимо, граждане!

В душной чайной народу было мало. Официантка подала несвежего вида «свежие щи» и традиционный гуляш с традиционной пшенной кашей. Как выразился Олег, похоже, что всё «щедро приправлено мухами». Действительно, мухи ползали по тарелкам, садились на лицо, руки, лезли в рот.

— Интересно, тут есть санитарный надзор? — возмутилась Глаша.

— Всё могу: не спать ночь, ездить в пыль, в дождь, по жуткой дороге, копать, толкать, лежать под машиной, — сердито ворчал Виктор, — но есть с мухами — это уже свыше… Эх, завернуть бы в Деевский район! Чистота, как в аптеке! А кормят — пальчики оближешь!

Раздражённые, голодные, вывалились из духоты на улицу, постояли, повозмущались и решили купить хлеба и молока — отличная еда! И черт с ним, с обедом!

В продовольственном магазине продавщица оживленно болтала с подружкой. На прилавке под стеклом красовалась вазочка с окаменелыми белыми пряниками, по бокам расставлены были пирамидами коробки с рыбными консервами, перед ними разбросаны пачки чая, спички, соль.

— Нет хлеба. Кончился, — ответила продавщица так, словно хотела сказать: «Пристают тут с глупостями!»

— Пораньше приходить надо, — добавила её подруга. — Я вот с пяти утра тут. А молока и сроду не купите. По домам разве что? Может, кто пойдёт навстречу.

— Поехали в гостиницу, — мрачно сказал Виктор. — Возьмем в работу хозяйку. Да консервов прихватим.

— Район выращивает миллионы пудов зерна, а в лавке хлеба не купишь. Объясните популярно! — Олег с недоумением посмотрел на всех.

— Тут ещё не то повидаете, — буркнул Виктор.

Заведующая гостиницей, беременная женщина, суровая, но миловидная, встретила их неласково.

— Я здесь временно, сама-то я трактористка, — поторопилась она объяснить, явно презирая свою нынешнюю работу. — Муж запретил на тракторе, чтоб вреда не получилось.

Узнав о злоключениях артистов, совершенно равнодушно заметила:

— У нас, кроме приезжих, никто в чайную не ходит. Разве что пьянь.

Показав, где умывальня, будто мимоходом, сказала: «Придётся, видно, выручать», — и ушла.

Не успели умыться, как она вернулась с бидоном холодного молока, выложила на стол поджаристый каравай домашнего пшеничного хлеба, десятка два яиц и горкой — молоденькие огурцы.

Благодарили её аплодисментами.

Хозяйство своё — крошечную гостиничку — Евдокия Ниловна держала в образцовом порядке и чистоте, что-то неустанно мыла, тёрла, прибирала. Джеку спокойно приказала:

— Ноги оботрите. Пыль с воли тащится.

Настроение поднялось — великое дело — добрая снедь и человеческое отношение!

Вообще гостиничка показалась оазисом: аккуратный белый домик стоял немного в стороне от посёлка, среди полянки, покрытой зеленью, — здесь легче дышалось, не висел в воздухе пыльный туман. Домик делился как бы на две квартиры, каждая половина, и мужская и женская, из трех комнат и кухни, и у каждой — отдельный вход с улицы.

— Зачем же такая строгая «изоляция»? — посмеиваясь, спросил Олег.

— У Го?лова справляйтесь, — ответила женщина с присущей ей невозмутимостью.

О Голове — председателе райисполкома — что-то говорил Виктор, Олег потому и обратился к нему.

— При чем тут Голов, или Голый — как его?

Прихлебывая молоко, Виктор ответил:

— Говорят, он этот дом для виду под гостиницу строил, а метил себе и секретарю райкома под квартиры. Потому и вода подведена и вообще все…

— Допустим, метил, а почему не занял?

— Секретаря сменили, дружка-то его смахнули. — Виктор злорадно подмигнул. — Вот и весь кордебалет!

Покончив с едой, мужчины собрались ехать в Дом культуры — готовить сцену для концерта.

— Вечером пешком прогуляетесь, граждане, — хмуро объявил Виктор, усаживаясь за руль. — Тормоза отказывают, смотреть буду.

Девушки остались отдыхать. Маринка повалилась на постель, Зина, Глаша и Алёна вышли на воздух и уселись на траве в тени дома.

У колодца стоял ветряк, качавший воду для гостиницы, справа от него начинались задворки улицы, по которой въехали в Верхнюю Поляну. Вдали желтели недостроенные сборные домики.

— До чего уныло, голо, серо, — недоуменно сказала Зина. — Какое-то неживое место.

На крыльцо опять вышла хозяйка с бадейкой в руках, принялась подмывать ступени. Несмотря на беременность, движения её были проворны и даже красивы.

— Давайте-ка лучше я, — предложила Алёна.

— Оюшки — лучше! — насмешливо передразнила женщина, выпрямилась, отвела плечом с румяной щеки прядь волос, выбившихся из тяжёлого узла, оценивающе оглядела Алёну: — Сломаешься. Поди, и тряпку-то в руках не держала.

— Ого! — Алёна завладела тряпкой.

Единственная из домашних работ, которую она любила, — мытье полов, и даже мать признавала, что в этом деле ей за Алёной не угнаться. Недоверчивый, критический взгляд хозяйки и подмигивания подруг раззадорили Алёну, а уж «на подзадор» она всегда работала быстро и ловко. Когда подтёрла насухо последнюю ступеньку, сказала:

— Принимай работу, товарищ начальник!

— Ну что ж, — сдержанно начала хозяйка. — Коли гоже, так гоже, — и вдруг улыбнулась. Ямочки на щеках сделали её совсем юной.

— Слушайте, чудачка какая! Вам всегда улыбаться надо. Вы же просто красавица! — поразилась Алёна и подумала с ревнивой грустью: «Вот бы такую Тимофею!»

Через несколько минут неприступная Евдокия Ниловна присела на чистом крылечке «маленько язык почесать».

— Вы давно здесь? — спросила Глаша.

— Здешняя я, природная, неструганая.

— Отчего же у вас так плохо все? — не утерпела Алёна.

Дуся нахмурилась.

— Почему плохо? Урожай в прошлом годе собрали лучше лучшего, заработали и денег и хлеба. Почему плохо? Конечно, мне тут в привычку…

Она вдруг прислушалась и оглянулась на звук приближающегося мотоцикла, позади которого так и клубилась дорога. Мотоцикл стремительно подлетел и резко остановился в нескольких шагах от крыльца. Молоденький плечистый парень, весь в пыли, в кепке, надетой назад козырьком, опустив ноги на землю, в изнеможении откинул голову и закрыл глаза.

— Гошка! — вмиг подскочила к нему Дуся. — Опять напился, опять прогул делаешь! Оюшки, голова дремучая, сознания в тебе нет!