– Ты заказал Тайверту кости Крэка. На следующий день Глустор заявился к тебе, уже зная об этом. Откуда? По- видимому, они встретились на подходе к твоему дому. Глустор, найдя в карманах Тайверта немалые деньги, вытянул из него всё, что мог. И, отрезав язык (убивать не стал: вдруг у него ещё раз появятся деньги?), поспешил к Воглеру. Остальное было уже при тебе.

– Да-а, - протянул Дюк, - голова у тебя соображает. Не даром такая массивная.

И, не обращая больше внимания на Змея, растянув губы в довольной улыбке, стал укладывать портфунтик обратно в тумбу стола.

А поток посетителей каждое утро возобновлялся и тёк с новой силой. Снаружи, за стенами дома- тюрьмы что-то происходило. Бэнсон находился при «персоне хозяина», он не мог выйти и посмотреть - что же это такое ворочается там - невидимое, огромное, мрачное, из чьего чрева вываливаются эти вот посетители с озабоченными лицами, неизменно выносящие из дома разного размера мешочки с монетами.

Вдруг в отдалении послышались выстрелы. «Пистолетные, - сказал сам себе Бэнсон, поспешно вваливаясь в кабинет, - одиночные… было три… вот ещё один… нет, два!»

Дюк с недоумением вскинул на него глаза, но тут же, взглянув за окно, махнул успокаивающе рукой:

– Это моя охрана, Змей. Раз в месяц они ходят потренироваться на стрелковое поле. Во-первых, будь спокоен, - всё хорошо, - а во-вторых прими мою благодарность за то, что ты каждую секунду настороже.

Бэнсон тоже взглянул за окно, кивнул и, шагнув было к двери, повернулся обратно.

– Я бы тоже хотел пострелять, - сказал он, бросив взгляд в направлении отдалённых пистолетных хлопков.

– Пострелять? - переспросил Дюк, вернувшийся было к своим важным бумагам.

– Да. Потренировать глаз и руку. Если только в ближайший час серьёзных гостей не предвидится.

– Что-ж, хорошая мысль, - кивнул Дюк. - Ты, вообще-то, будешь нужен лишь завтра ночью. А пока, действительно, можешь поупражняться. Стрелковое поле найдёшь по звуку. Спросишь там Стэнтока, это мой офицер. Скажешь ему… Впрочем, ничего говорить не придётся. Только появись - тебе всё предоставят без объяснений. Ты в глазах моей охраны - фигура!

Бэнсон склонил голову до позиции этикетного полупоклона, повернулся и вышел. «Как хорошо! - размышлял он на ходу. - Какая удачная мысль! Есть возможность узнать - что же это Дюк затевает».

Стрелковое поле было устроено умно и просто. Два длинных земляных гребня высотой в полтора человеческих роста упирались в ещё более высокий поперечный холм, у подножья которого были выставлены мишени - сбитые в большие квадраты деревянные плахи. У входа в этот длинный земляной коридор под прочным навесом с черепичной кровлей стояли армейские оружейные столы. Возле них находилась почти вся Дюкова охрана - человек десять- двенадцать. Кто-то заметил, что Бэнсон подходит, и тотчас от общего строя стрелков навстречу к главному телохранителю направился высокого роста, широкоплечий, проворно ступающий человек. На аристократически бледном лице его резко выделялись густые чёрные усы с острыми, загнутыми вверх кончиками.

– Стэнток! - представился человек и поклонился.

– Бэнсон, - свободным и дружелюбным жестом протянул ему руку телохранитель.

– О, у Змея есть имя, - улыбаясь, сказал офицер, искренне и крепко отвечая на рукопожатие. - Пришли пострелять, или с поручением?

– Пострелять, - коротко кивнул Бэнсон.

– Освободите один стол! - приказал Стэнток, обернувшись к охранникам.

– Вот этот!! - быстро отозвался один из них с такой вложенной в интонацию командной силой, что Бэнсон мгновенно понял: есть здесь ещё один командир, соперник Стэнтоку, конкурент с неутолимым импульсом власти.

«К этому нужно присмотреться внимательней». И, прежде чем повернуться к поспешно освобождаемому столу, Бэнсон задержал взгляд на лице властительного командира. Он и похож был на Стэнтока - такого же высокого роста, крепок, с такими же чёрными, хотя и не загнутыми усами. Вот только глаза были совершенно иные: с отчётливым блеском, - так блестит иногда шерсть безупречно здоровых, упитанных чёрных котов. В этих глазах Бэнсон за короткий миг высмотрел и влюблённость в себя, и укоренившуюся привычку непрерывно упиваться ощущением физической силы молодого, здорового организма, и непреклонную волю, и твёрдость характера, часто доходящую до жестокости, и неукротимую склонность повелевать. «Такие глаза я видел лишь раз, - подумал Бэнсон, - когда мы жили с Томасом и остальными на острове Локк, - глаза, которыми смотрел на окружающих мистер Стив».

– Позвольте представить, - спокойным и вежливым тоном, несмотря на явную бестактность, услышанную всеми в надменном и властном приказании второго командира, сказал Стэнток Бэнсону и протянул руку в сторону второго командира: - мистер Ричард Гонгоутри, начальник охраны мистера Дюка.

– Мне Дюк сказал - «найди Стэнтока», - пояснил вполголоса Бэнсон. - И я подумал, что это вы - начальник охраны.

– Нет. Я отвечаю за, так сказать, техническую сторону дела. Оружие, приёмы боя, привитие навыков. Во всём остальном повелевает Ричард.

Бэнсон понимающе кивнул.

И ничто не предвещало беды. Телохранитель Дюка подошёл к указанному Ричардом столику, принялся поправлять кремни в лежащих на нём пистолетах. В это время один из охранников со всей скоростью, на которую был способен, побежал в глубину стрелкового коридора. Добежав до щитов, он нацепил новую мишень - для Змея, и так же стремглав вернулся обратно.

– Спасибо, - кивнул ему Бэнсон. - Только не нужно мне… услуживать. Сам бы повесил. Я - такой же, как вы…

Все последующие события слились в череду коротко мелькающих сцен.

– Ну да, «такой же, как мы»! - негромко, но внятно проговорил один из охранников. - При первой же встрече положил четверых наших - а они были в сёдлах! И в руках у них были не деревяшки!

– Точно! - откликнулся ему кто-то неуместно весёлым голосом. - А в Плимуте телохранитель горбуна попробовал со Змеем позадираться, так мы расхлестали из мушкетов и телохранителя, и охрану, и самого горбуна!

При последнем слове весёлого человека Бэнсон непроизвольно посмотрел в его сторону, так как тот вдруг осёкся, словно ему заткнули рот. Это было почти что так: говоривший стоял, стиснув зубы, а нижнюю челюсть ему поджимал ствол пистолета. Ричард, поднимая руку с зажатым в ней пистолетом всё выше, заставил «весельчака» совершенно задрать голову, и, когда тот поднял побагровевшее, с часто моргающими глазами лицо к небу, Ричард нажал на курок. Это было бы похоже на шутку, если бы всех не заставил вздрогнуть внезапный грохот выстрела. И то, что осталось от головы только что жившего человека, заставило всех принять факт, что это не шутка.

– Никто из нас, никогда, - с поразительным спокойствием в голосе проговорил Ричард, - не встречался и не имел никакого дела с убитым в Плимуте горбуном. Мы и понятия не имеем, кто такой был этот горбун.

Все присутствующий стояли, охваченные секундой оцепенения, а Ричард наклонился, вложил в руку застреленного им человека длинный дымящийся пистолет и, распрямившись, воскликнул:

– Вот до чего доводит неосторожное обращение с оружием! Ты и ты (он указал на двоих охранников), - отнесите тело в дом и сообщите хозяину о несчастье.

Отдав это распоряжение, он отошёл к столу и, как ни в чём ни бывало, принялся мерно звенеть шомполом.