Лорейн смутилась.

Освобождаясь от шпаги и плаща, Рэйл неожиданно заявил:

–  А ведь я не разорвал твое платье на бинты.

От неожиданности Лорейн не сразу нашлась что сказать.

– Неужели? Тогда где же оно?

Он посмотрел на нее загадочным взглядом.

– Я отдал его одной леди. И прежде чем ты накинешься на меня с кулаками, позволь добавить, что эта леди, облачившись в твое платье и спрятав рыжие волосы под твой голубой шарф, вчера днем под проливным дождем уехала со мной и неким забинтованным мужчиной. Весь город может подтвердить, что ты, я и раненый матрос из моей команды сели в шлюпку, но, как ни странно, никто не заметил, что шлюпка подплыла не к «Красотке», а к «Ласточке», которая в настоящее время уже идет туда, куда и намеревалась – в Бристоль.

Глаза Лорейн от удивления стали круглыми.

–  Тринити! – с восторгом выдохнула она.

– А ты догадлива, – одобрительно усмехнулся Рэйл. – Джеба мы специально забинтовали с ног до головы, чтобы никто его не узнал. В общем, они уже в пути.

Повинуясь внезапному порыву, Лорейн обвила руками его шею.

– Ах, Рэйл, это же чудесно!

И тут же в смущении отпрянула – уж слишком жаркий огонь зажегся в глазах капитана, когда ее прелестное юное тело прижалось к его груди.

– Если Джеб Смит не солгал, – продолжал он, – его и Тринити ожидает в Англии безбедная жизнь.

– Я уверена, что он не лгал! – воскликнула Лорейн. – Сам Чарлз Хаббард считал его достойным Тринити, а ему я доверяю! Но как же плата за проезд?

– Он оплачен. «Ласточка» просто подобрала влюбленную парочку, оказавшись в нужный момент в нужном месте.

– И кто же дал деньги?

– Чарлз Хаббард. Ухнул все свои сбережения да еще на три года запродался Джону Поумрою, чтобы покрыть остаток. Сочинил трогательную историю о том, что его старушка мать якобы нуждается в деньгах.

Лорейн не могла скрыть удивления. Чарлз, этот смешной костлявый человечек, похожий на пугало, но обладающий поистине золотым сердцем, продал себя в услужение ради того, чтобы его возлюбленная могла бежать с другим! И ведь скорее всего он больше никогда ее не увидит… А она, Лорейн, еще смела осуждать его! При этом воспоминании краска стыда залила ее щеки.

– Но почему вы мне ничего не сказали? – с упреком спросила она.

–  Потому что на твоем лице все мысли можно прочесть как в зеркале, а для осуществления этого плана нужно было, чтоб ты выглядела недовольной. Идея целиком принадлежала Хаббарду. Именно он спрятал парочку в старой бочке, а потом прибежал в город за мной, надеясь, что я смогу доставить их на борт «Ласточки» до того, как она отплывет.

– И вы это сделали!

– Да, сделал.

Лорейн показалось, что никого и никогда она не любила так, как Рэйла в эту минуту.

– А что теперь будет с Чарлзом? – спросила она.

– Будет вести дела Поумроя, как до него Джеб Смит, а попутно давать уроки хороших манер Хетти и ее сыночку. Только не вздумай болтать о том, что ты сейчас узнала. Если поступок Хаббарда станет достоянием гласности, парня подвергнут порке, а влюбленных с позором вернут обратно.

– От меня никто не услышит и словечка, – твердо пообещала Лорейн. – Ах, Рэйл! Вы были великолепны!

Голос ее чуть дрогнул, личико, повернутое к капитану, засветилось радостью, губы слегка приоткрылись, а серо-голубые глаза затуманились. Ее волнение не ускользнуло от зоркого взгляда капитана Камерона.

– Лорейн… – прошептал он, протягивая к ней руки.

Она без колебаний бросилась в его объятия. Соприкосновение двух тел – нежного, податливого и сильного, мускулистого – наполнило Лорейн трепетом и заставило теснее прижаться к Рэйлу.

Когда он начал расстегивать ее корсаж, она не сопротивлялась. Волна дикого, сладкого безумия накатила на Лорейн, обволакивая теплотой и нежностью. Только теперь она поняла, что заблуждалась насчет Филиппа. Нет, не он предназначен ей судьбой. Рэйл – вот мужчина, созданный для нее, тот, о ком она давно мечтала, ее вторая половина.

Она трепетала от неистового желания. На каждый страстный поцелуй она отвечала с той же страстью, на каждое жаркое прикосновение – с тем же жаром. Не помня как, они освободились от одежды, подошли к кровати и опустились на нее, предвкушая блаженство.

Их тела слились. Уверенно и нежно Рэйл овладел ею, и Лорейн застонала, подстраиваясь под мощный ритм его движений. Не только тела, но и души любовников стали одним неразделимым целым.

В бледном свете наступающего утра они принадлежали друг другу, как будто на свете, кроме них двоих, не существовало никого и ничего. Чудо, восторг, обожание – вот что отличало их любовь и что невозможно будет забыть. Рэйл оказался идеальным любовником. Умелый, опытный, неистовый, он в то же время был внимателен к партнерше, считая своим долгом довести ее до экстаза, прежде чем получить удовлетворение самому.

Розовый свет нового дня успел превратиться в золотистый, когда волшебство обладания друг другом осыпало их звездным дождем, вознесло на вершину, о которой можно было только мечтать, и плавно опустило в море вздохов – прелестный прощальный отсвет удовлетворенной страсти.

Потом Рэйл уснул. Прислушиваясь к его ровному дыханию, Лорейн вдруг почувствовала, как глаза ее наполняются слезами. Но это были слезы радости. Ей хотелось плакать и смеяться одновременно. После стольких лет невеселой, полной лишений жизни она наконец нашла того, кого так долго искала, – доброго, внимательного, нежного, заботливого!..

Бормотание волн сливалось с дыханием Рэйла. Чуть поскрипывала шхуна, скользя по воде. Погружаясь в сладкий сон, Лорейн вдруг подумала, что любовь, которая снизошла на нее, поистине дар морей.

Проснувшись, она с наслаждением потянулась. Солнце радостным светом заливало каюту. Лорейн захотелось продлить сладостный сон, и она снова смежила веки. И вдруг вспомнила. Это был не сон. Прошедшую ночь она провела в объятиях Рэйла.

Она вытянула руку, чтобы приласкать его, и обнаружила, что постель пуста. Это ее удивило. Она широко открыла глаза и увидела Рэйла. Он стоял у иллюминатора.

Лорейн вздохнула:

– Доброе утро.

– Доброе утро, – буркнул он, не оборачиваясь.

– Ты не собираешься снова ложиться? – удивленно спросила она.

– Нет, – отрубил он, по-прежнему не отрываясь от иллюминатора, и сокрушенно добавил: – Я негодяй. Такой же, как все. И даже хуже… Я говорил тебе с самого начала – я не из тех, кто женится.

Нарочито развязным жестом Лорейн отбросила покрывало и предстала перед Рэйлом во всей своей наготе. При виде упругой юной груди у него перехватило дыхание.

– С чего ты взял, что я намерена выйти за тебя замуж? – с вызовом спросила она. – Разве я когда-нибудь склоняла тебя к браку?

– Нет, но… – окончательно сбитый с толку, пробормотал Рэйл.

– Тогда в чем дело? Я буду твоей любовницей до тех пор, пока мы не достигнем земли. Большего обещать не могу.

Пока Лорейн одевалась, Рэйл молча наблюдал за ней, а она каждым точно рассчитанным движением словно наказывала его: вырез розового платья спустила как можно ниже, чтобы выставить напоказ белоснежную грудь; вызывающе покачивая бедрами, прошла в нескольких дюймах от него, ища куда-то запропавшие туфли; бесконечно долго расчесывала длинные светлые волосы и как бы невзначай мазнула ими по лицу Рэйла, когда он подошел к ней.

Несчастный капитан не понимал, как ему себя вести. Когда они заканчивали завтрак, он вдруг решил проявить щедрость.

– Я обдумал твое предложение и хочу заверить, что в долгу не останусь.

Лорейн вспыхнула:

– Я не продаюсь даже за золото!

– Я только хотел сказать…

– Я знаю, что ты хотел сказать, – прервала его Лорейн. – Я останусь с тобой до тех пор, пока мне самой этого захочется. И не дольше.

– Понятно, – нахмурившись, протянул шотландец. – Хочешь сказать, что потом отправишься искать другие объятия?

– Этого я не говорила! – нетерпеливо возразила она. – И вообще, зачем думать об этом сейчас?

– Действительно, зачем? – эхом отозвался он.

И хотя истинное выражение его лица тут же скрылось под непроницаемой маской, Лорейн догадалась, что обидела Рэйла.

«А у девчонки есть характер», – между тем думал Камерон. Внезапно ему пришло в голову, что Лорейн рассматривает Лестрея в качестве его будущего заместителя. Рэйл непроизвольно сжал кулаки. Ох уж этот француз!..

– Что случилось? – услышал он голос Лорейн. – У тебя такой вид, словно ты замышляешь убийство!

– Извини, меня ждут дела, – сказал он и стремительно покинул каюту.

Позже они прогуливались по палубе. Увидев, что Лорейн теснее обычного прижимается к капитану и с улыбкой заглядывает ему в лицо, Андре Лестрей страдальчески поморщился:

– Это произошло, Хелст. Они стали близки.

– Чего и следовало ожидать, – невозмутимо отозвался голландец. – Странно, что они так долго тянули! Неужели мужчина может жить в одной комнате с такой феей и не спать с ней? Тебе нужно поскорее выбросить ее из головы, Лестрей, и пожелать им обоим долгой счастливой жизни!

– Выбросить ее из головы? Ну нет! Она предназначена мне судьбой, и, клянусь Богом, мне она и достанется!

Прежде чем уйти, француз кинул на Лорейн взгляд, полный такого жгучего желания, что она была тронута. Андре наверняка догадался, как обстоят дела у нее с Рэйлом, – для этого он достаточно смышлен. И он так ее любит… Она просто обязана объясниться с ним лично!

Воспользовавшись отлучкой Рэйла, Лорейн поспешно бросилась за доктором.

Она нашла его в лазарете, где еще никогда не бывала. В полумраке она едва различила четырех пациентов. Двое