– А кто знает? Духи реки?
– Они знают точно. И если что – обязательно пошлют нам сигнал.
– Как тогда? – спросил о чем-то Локоток.
– Как тогда, – ответил Правая Рука. – Теперь расскажи мне о Феме.
– Да ну ее, пап… – сказал Локоток и снова занялся ворошением углей, но отцовская рука твердо легла на плечо.
– Расскажи. Это нужно.
А Фема сидела на корточках у костерка на берегу, поглядывая в сторону Альбертовой палатки. Вдруг она оживилась и сделала порывистое движение в ту сторону, но в следующую секунду, наоборот, повернулась спиной и съежилась, как будто хотела спрятаться.
К палатке шел Вождь.
– Доброй ночи! – сказал он, входя.
– Доброй ночи. – Альберт отложил книжку и встал с раскладушки.
– Читаете? – Рослый человек повертел в руках книжку и снова бросил ее на койку. – Благородное занятие. Я тоже когда-то читал.
– Как? – поразился Альберт.
– Как все, в школе, – просто ответил Вождь и махнул рукой куда-то. – Там… Папа хотел, чтобы я стал человеком! А потом папу съели, я вернулся… Ну, и уже не до чтения стало.
Вождь печально выковырял языком из зубов кусочек еды и поднял глаза на Альберта:
– Как движется дело просвещения?
– Мы в самом начале пути, – честно ответил молодой миссионер.
– Это длинная и прекрасная дорога… – понимающе закивал собеседник.
– Вождь! – решился Альберт. – Я давно хотел спросить – вот тут у вас плееры, телевизор… Это откуда?
– Что ж мы, не люди? – как будто даже обиделся Вождь.
– Нет, но – откуда?
– Привозят, – просто ответил Вождь.
– А-а… – начал было Альберт, но Вождь перебил его:
– Выбросьте из головы эти мелочи, мой юный друг! Я пришел обсудить с вами важнейший вопрос.
– Я готов, – сказал Альберт.
– Народ Конца Света горд, но многочислен, – торжественно приступил Вождь. – Нам нужна одежда, вода, еда – все время. А то, что привезли вы, увы, уже кончается.
– Как? А… – Рука Альберта указала куда-то в сторону тундры.
– Того, что было в грузовике, уже почти нет, – констатировал Вождь. – Да! – Он развел руками. – Мы воруем. Это тоже традиция.
– Послушайте!..
– Друг мой, будем реалистами, – мягко попросил Вождь. – Тысячелетние привычки не одолеть сразу. Нужно время.
Вождь повертел в руках карандаш Альберта, вздохнул и положил его в карман пальто.
– Итак, нам требуется постоянная помощь мирового сообщества!
– Но…
– Вы хотите нашей смерти? – уточнил Вождь.
– Нет! – Готовый начать оправдываться, Альберт уже приложил руки к груди.
– Я знал, что не ошибался в вас! – горячо воскликнул рослый детина в хорошем пальто на голое тело. – Спасибо, друг! Какая у вас мягкая рука, – вдруг отвлекся он.
– Но погодите… – заговорил Альберт, пытаясь высвободить руку.
– Нельзя ждать! – вскричал Вождь в порыве энтузиазма. – История дает нам шанс. Это рация?
– Да.
– Такая штучка, по которой можно связаться с мировым сообществом? – уточнил Вождь.
– Да, – удивился Альберт. – А откуда…
– Мой юный друг, – посетовал Вождь. – этот вечный дарвинизм так обостряет интуицию! Пожалуйста, свяжитесь со своей конторой, попросите их прислать побольше предметов первой… – Вождь подумал секунду, – и второй необходимости.
– Вождь! – твердо ответил Альберт. – Я готов помочь, я хочу помочь – для этого я и приехал сюда, но и ваш народ должен, по крайней мере, перестать все время воровать и, разумеется… ну вот…
– Прекратить человекоедение? – помрачнел Вождь.
– Да!
Вождь покачал головой:
– Не требуйте от нас невозможного.
– Но…
– Поймите, это наши традиции, – как маленькому, начал растолковывать миссионеру глава племени. – Наши предки проливали за это кровь. Здесь каждый клочок земли пропитан ею.
Альберт тяжело выдохнул:
– Сожалею, но тогда у нас ничего не выйдет.
– Это шантаж, – печально сказал Вождь.
– Нет! – снова начал оправдываться молодой миссионер. – Поймите – иначе нельзя! Людоедство…
Вождь сделал протестующий жест.
– Ну хорошо, не важно! – отмахнулся Альберт. – Как ни называйте, это несовместимо с современной цивилизацией!
– Давайте поговорим как взрослые люди, – тихо предложил человек в пальто на голое тело и встал.
Они шли сквозь поселение, а вокруг жило своей вечерней жизнью племя. Долбила какая- то ритмичная музыка, группа молодежи дергалась под нее на пятачке перед хибарой. Прямо на земле спал пьяный. Из другой хибары слышались звуки скандала и плач ребенка, из третьей – смех…
– Вы максималист, Альберт, – сказал Вождь. – Но чего добьетесь такой принципиальностью? Эти несчастные останутся без тепла и лекарств. Они будут ползать в лихорадке и умолять демонов ночи не забирать их детей… Это будет чудовищный откат назад, Альберт! Через полвека никто тут не вспомнит, что такое кипяченая вода. Телевизор с одной идиотской программой и пьянство. Вы этого хотите?
– Нет.
– Вы считаете людоедом меня – считаете, считаете! – отмел Вождь протестующий жест Альберта, – но даже не представляете, с кем приходится иметь дело мне! Хотите, я вас познакомлю с нашим колдуном, Вуду, и его друзьями, хранителями традиций?
– Я с ним уже знаком, – усмехнулся Альберт.
– А-а… – понимающе протянул Вождь . – Ближе познакомиться не хотите? Ну, то-то. Я ведь сдерживаю ситуацию из последних сил. Лет десять назад мы тут ели друг друга поедом, только хруст стоял. В осенние праздники съедали человек по десять да в каждое полнолуние – по младенцу. А теперь – плееры, телевизор… едим только карачуров.
Вождь приблизил лицо вплотную к лицу Альберта:
– Разве это не прогресс?
– Нравится он тебе?
Фема, сидевшая у костра, вздрогнула. Она и не заметила, как подошел Вуду.
– Кто?
– Тот, о ком ты сейчас думаешь, – ответил старик. – Нравится… – после паузы ответил он на свой вопрос. – Ты ему тоже.
– Правда? – Фема вся подалась вперед.
– Правда. И не бойся меня.
– Я не боюсь, – соврала Фема.
– Боишься-боишься… Мы иногда спорим с твоим отцом, но ведь мы – друзья.
– Я знаю.
