Но жуть брала: за мысом крепостнымУже бледнел, бледнел и таял дым.Да, корабли ушли невозвратимоВдаль от земли, в сияние, в простор,И только лиловатый локон дымаУказывал дорогу на Босфор,А здесь, в солончаках степного Крыма,Средь зимних роз на южных склонах горСчитающая ненависть бродилаПод кожаною курткой Азраила.Моряк зевнул лениво, из ножон,Не торопясь, двуострый кортик вынул,Подрезал вдруг один, другой погонИ с плеч сорвал, и резко в угол кинул,И, не прощаясь, быстро вышел вон.Я вымолвил: «Был человек и сгинул».А друг в ответ: «Такой не пропадет:И деньгам он и жизни знает счет».
1924
«Поникаем в тугие диваны…»
Поникаем в тугие диваны,Закрываем устало глаза,И — пускай в отдаленные страныЗолотая уходит гроза.Не откликнемся ветру и грому,Крупный запах дождя не вдохнем.Скука шорхает мышью по дому,А мышами уютнее дом.Пусть гремит и грохочет на воле,Напрягается времени бег.От работы, и страсти, и волиБеспримерно устал человек.И печальное право и счастьеОпоздавшим родиться даны:В безжеланье и в безучастьеУспокоить последние сны.
1924 (?)
АЙСИГЕНА
Общая матерь, земля, будь легка над моей Айсигеной,Ибо ступала она так же легко по тебе.МелеагрКто изваял ей каблучокИз пальмы золотой,Чтобы паркет орхестрой легПод легкою пятой?Кто ионийские глазаЕй настежь распахнул,Когда веселая грозаГорами гонит гул?Кем ключевой расплескан смехНад бедной жизнью той,Где в прахе распластался грехПод легкою пятой?О, стрелка звонкая моя,О, Айсигена, Ты!..Зачем ты вьешь, тоску тая,Венок из высоты?Как будто хочешь закрепитьНавеки твой полет?Венком ли можно умолитьЗемли могильный гнет?Как ни тоскуем, все уйдемМы в Прозерпинин домИ асфоделевым венкомВенчаться будем в нем.Но будет мать-земля легкаТем, кто не мял цветы,А ведь нежнее ветеркаПо ней порхала ты!
