– Ты создал и еще создашь много шедевров. Ты прекрасный писатель!
Но веру в себя не дано внушить никому из посторонних. Я был парализован и словно навсегда лишился вдохновения. В Голливуде рассказывали немало историй о людях, в один миг упавших с вершины в пропасть. Эмоционально я зашел в тупик и понятия не имел, сколько еще продержусь.
30 июля 1953 года, через четыре месяца после уничтожающих рецензий «Голливуд рипортер» и «Вэрайети», «Жена его мечты» вышла на экраны, без всякой рекламы, появлений звезд на премьере и попыток найти прокатчиков. Очевидно, ей и в самом деле решили дать тихо скончаться.
Но когда в газетах стали появляться рецензии, я был ошеломлен.
Босли Краутер из «Нью-Йорк таймс»: «Поистине летнее веселье… Прекрасная игра актеров, как раз с нужным процентом явного подмигиванья над диктаторским правлением мистера Шелдона».
Журнал «Тайм»: «Веселый маленький парафраз „Ребра Адама“».
«Сент-Пол Миннеаполис диспетч»: «Абсолютно восхитительная комедия».
«Чикаго трибюн»: «Насыщенный сценарий и хорошая режиссура».
«Лос-Анджелес дейли ньюс»: «Сценарист/режиссер Сидни Шелдон. Его талант к созданию легких комедий пробуждает воспоминания о поздних работах Эрнста Любича…»
«Шоумен трейд ревю»: «Прекрасная картина, которая привлечет публику в любой кинотеатр, независимо от размера и местоположения».
«Жена его мечты» была номинирована на Лавровый венок (премию прокатчиков), но оживлять картину было уже поздно. Все кончено. Дор ее убил.
Что я чувствовал в то время? Я словно выиграл в лотерею, но потерял билет.
Как-то утром зазвонил телефон, и, прежде чем поднять трубку, я стал гадать, какие еще неприятности меня ожидают.
Это оказался мой агент:
– Сидни?
– Да.
– У тебя завтра в десять встреча на «Парамаунт» с Доном Хартманом, главой производственного отдела.
Я сглотнул.
– Договорились.
– Дон очень пунктуален, так что не опаздывай.
– Опаздывать? Я выезжаю прямо сейчас.
Дон Хартман начинал как сценарист, написавший сценарии более чем к дюжине фильмов, включая «дорожные»[22] картины, с Кросби и Хоуп. Фрэнк Фримен, директор «Парамаунт», назначил Дона Хартмана главой производственного отдела несколько лет назад.
Каждая студия обладает особой аурой, а тем более «Парамаунт». Кроме «дорожных» картин, студия выпустила «Сансет-бульвар», «Калькутта» и «Иду своим путем».
Дон, которому в то время едва исполнилось пятьдесят, сердечно приветствовал меня:
– Рад, что вы пришли к нам, Сидни.
Знал бы он, как я был рад оказаться там!
– Вы никогда не видели фильмы с Мартином и Льюисом?
– Нет.
Но я, разумеется, знал о Мартине и Льюисе.
Прежде чем стать комиком, Дино Крочетти был боксером, игроком в блэкджек и певцом. Джозеф Левич исполнял комические куплеты в маленьких ночных клубах по всей стране. Выпускали его обычно для разогрева перед основными номерами. И тот, и другой не смогли сделать карьеру, работая в одиночку. Зато вместе они творили чудеса. Как-то я видел их выступление в выпуске новостей. Улица перед нью-йоркским кинотеатром «Парамаунт» была забита вопящими поклонниками.
– Мы хотим, чтобы вы написали для них сценарий. Пьеса называется «Нельзя быть слишком молодым». Режиссер – Норман Таурог.
Я работал с Норманом над «Богатым, молодым, красивым».
До чего же хорошо снова работать на студии! Теперь у меня опять были причины вставать рано, зная, что ждет любимая работа.
Когда я в первый вечер вернулся домой, Джоджи ахнула:
– Выглядишь совершенно другим человеком!
Я и чувствовал себя другим человеком. Мужчине вредно слишком долго быть без работы: тоска разъедает душу, словно ржавчина.
На «Парамаунт» царила приятная атмосфера, и мне казалось, что давление здесь гораздо меньше, чем на «МГМ».
«Нельзя быть слишком молодым» – это история молодого ученика парикмахера, вынужденного маскироваться под двенадцатилетнего мальчика после истории с ограблением ювелирного магазина. Собственно говоря, это римейк «Большого и маленького», фильма 1942 года, поставленного Билли Уайлдером, в котором главные роли играли Джинджер Роджерс и Рей Миллер.
Когда сценарий был закончен, мы устроили чтение для актеров, продюсера и режиссера.
Потом я сказал Дину и Джерри:
– Если вам не нравятся какие-то реплики, пожалуйста, дайте мне знать, и я охотно их изменю.
– Классный сценарий, – объявил Дин, поднимаясь. – Я тут сговорился поиграть кое с кем в гольф. Пока.
И исчез.
– У меня пара вопросов, – сказал Джерри. И следующие два часа мы провели в обсуждении декораций, ракурсов съемки, мизансцен и еще тысячи вопросов. Очевидно, у партнеров были разные приоритеты.
Тогда никто не знал, что это был первый признак грядущих разногласий. Несколько лет спустя Джерри и Дин разошлись.
Картина заработала благожелательные рецензии и большие сборы. Чтобы отметить начало новой карьеры, я купил прекрасный дом в Бель-Эйр, с плавательным бассейном и чудесным садом. В мире все было хорошо. И я решил, что нам с Джоджи пора снова отдохнуть в Европе.
Лифт снова пошел наверх.
– Мистер Хартман хочет вас видеть.
– У меня проект, который вам наверняка понравится, – сообщил Дон. – Вы смотрели «Леди Еву»?
Еще бы! Фильм Престона Стерджеса, с Барбарой Стэнвик и Генри Фондой, о карточном шулере и его прелестной дочери, завлекающей наивного миллионера во время трансатлантического круиза. Проблемы начались, когда дочь влюбилась в жертву.
– Мы сделаем римейк с Джорджем Гоубелом, – добавил Дон, – и назовем его «Птицы и пчелы».
Джордж Гоубел был молодым многообещающим комиком, сделавшим блестящую карьеру на телевидении и игравшим в сдержанной скромной манере. Режиссером назначили Нормана Таурога.
Адаптация сценария «Стерджеса» к современным реалиям была закончена быстро. В роли отца выступал Дэвид Нивен, обаятельный остроумный человек, в роли дочери – Митци Гейнор. Картину запустили в производство.
В разгар съемок меня снова вызвал Дон:
– Я только что купил «Все сойдет» и хочу, чтобы вы написали сценарий.
Знаменитый бродвейский мюзикл, музыку и стихи для которого написал Кол Портер, а либретто П.Г. Вудхауз и мой бывший соавтор Гай Болтон!
Как композитор и поэт-лирик Портер превзошел себя. Проблема была в либретто. Речь шла о группе людей, столкнувшихся с врагом народа номер тринадцать,[23] который пробрался на корабль, чтобы ускользнуть от ФБР.
Я посчитал либретто старомодным и чересчур тяжелым для кино. Так и сказал Дону. Тот кивнул:
