Я чувствовал, что обрел нового друга.
Во время обеда он вдруг сказал:
– Ваша работа мне очень нравится. Как смотрите на то, чтобы написать для меня пьесу?
Писать пьесу, которую позже поставит Джед Харрис, означало, что мне предстояло работать с мастером.
– С удовольствием! – воскликнул я и, поколебавшись добавил: – Только, боюсь, сейчас у меня нет никаких идей.
– Зато есть у меня, – улыбнулся он и принялся рассказывать мне разные сюжеты. Я слушал, но неизменно говорил после каждого:
– Это меня не волнует.
Или:
– Не думаю, что это меня заинтересует.
Или:
– Это уже где-то было.
Наконец после полудюжины вариантов он изложил еще один, который мне понравился. Речь шла о женщине – эксперте по производительности труда, которая едва не разогнала всех служащих фирмы, куда была послана на проверку, но влюбилась и стала человечнее.
– Да, эту тему можно развить, – сказал я Джеду. – Но к сожалению, мы с Джоджи завтра уезжаем. Хотим попутешествовать по Европе.
– Без проблем. Я поеду с вами, и мы сможем работать над пьесой.
Я немного удивился, но все же согласился:
– Прекрасно.
– Куда вы направляетесь?
– В Мюнхен, повидаться с друзьями. Он венгерский драматург по имени…
– Ненавижу венгров. В их пьесах никогда не бывает второго акта, как, впрочем, и в их жизни.
Мы с Джоджи переглянулись.
– В таком случае, Джед, может, лучше…
Он поднял руки:
– Нет-нет, все в порядке. Я хочу сразу же начать работу над пьесой.
Джоджи взглянула на меня и кивнула.
Вот так все уладилось.
Мы разместились в мюнхенском отеле и позвонили Лаци и Марике. Они пообещали приехать, но мне было немного не по себе. Постоянно вспоминалось высказывание Джеда: «Ненавижу венгров. В их пьесах никогда не бывает второго акта, как, впрочем, и в их жизни».
Но оказалось, я зря беспокоился. Джед вел себя безупречно. Увидев Лаци, он вскочил, обнял его и воскликнул:
– Вы настоящий гений! Я считаю вас выше Молнара!
Лаци едва не покраснел.
– Вы оба очень талантливы, – продолжал Джед. – Знакомство с вами дня меня большая честь.
Мы с Джоджи снова переглянулись.
Лаци сиял.
– Я хочу повезти вас в знаменитый ресторан, где подают вина почти всех стран мира.
– Замечательно!
Джед пошел переодеться. А мы тем временем вспоминали былое и рассказывали друг другу о том, что произошло за время нашей разлуки.
Вскоре мы уже входили в элегантно обставленный ресторан на берегу реки Изар. Официант вручил нам меню, где действительно были перечислены вина со всего света.
– Какое вино вам принести? – спросил официант.
Не успели мы ответить, как Джед сказал:
– Мне пива.
Официант покачал головой:
– Прошу прощения, но у нас не подают пива. Только вино.
Джед злобно уставился на него и вскочил:
– Идем отсюда!
Я не верил своим ушам.
– Но, Джед…
– Немедленно уходим! Не желаю ужинать в таком месте, где не подают пива!
Красные от стыда, мы встали и вышли.
– Чертова немчура! – прорычал Джед.
Мы с женой пришли в ужас и, поскорее поймав такси, вернулись в отель, где поужинали.
У Лаци хватило великодушия извиниться перед Джедом:
– Мне очень жаль. Завтра вечером я поведу вас в заведение, где подают прекрасное пиво.
На следующий день мы приступили к работе над новой пьесой, проведя часть времени в саду, а часть – в номере. Я развивал сюжетные линии. Джед вносил предложения.
Вечером за нами заехали супруги Бус-Фекети.
– Вам там понравится, – заверил Лаци Джеда.
В ресторане нас усадили за столик, официант вручил меню.
– С чего собираетесь начать? – спросил он.
– Принесите вина, – потребовал Джед.
– Простите, сэр, мы подаем только пиво. Зато у нас почти все сорта, какие есть на свете…
Джед снова вскочил:
– Немедленно уходим отсюда, черт возьми!
– Джед, но я думал… – растерялся я.
– Пойдем. Я не останусь в убогой забегаловке, где не могу получить то, чего хочу!..
Он направился к двери. Мы пошли следом. Мистер Очарование на глазах превращался в монстра.
Утром, когда мы с Джоджи спускались в ресторан, нас остановил управляющий:
– Мистер Шелдон, не выделите мне минуту для разговора?
– Разумеется.
– Ваш гость очень груб с горничными и коридорными. Они расстраиваются. Не могли бы вы…
– Я поговорю с ним, – пообещал я и сдержал слово. Но Джед только плечами пожал:
– Эти люди слишком чувствительны! Господи помилуй, да это всего лишь горничные и коридорные!
Но Джоджи, как актриса, была заворожена талантом Харриса и продолжала расспрашивать его о театре. Как-то за ужином она сказала:
– Знаете, в «Суровом испытании» есть сцена, когда Маделайн Шервуд удаляется со сцены. Совершенно великолепный уход! Но какова была ее мотивация? О чем вы посоветовали ей думать?
Джед поднял глаза на Джоджи и сухо отрезал:
– О гонораре.
Больше мою жену он по имени не называл.
На следующий день мы уехали в Баден-Баден, дорогой курорт в центре земли Баден-Вюртемберг, на юго-западе Германии.
Джеду городок не понравился с первого взгляда.
Оттуда мы отправились в Шварцвальд, живописный горный массив на юго-западе Германии, протянувшийся на девяносто миль между реками Рейн и Неккар. Горы покрыты темными сосновыми лесами, перерезаны глубокими лощинами и небольшими озерами.
Джед возненавидел горы, как только их увидел.
