и Доминик Массэ, красивую молодую блондинку с тонкими чертами лица и темно-зелеными глазами.

Доминик позировала для многих известных художников и была всеобщей любимицей. Каждый день после занятий толпа мужчин окружала ее, умоляя о свидании. Но девушка оставалась непреклонной.

– Никогда не путаю бизнес с удовольствием. А кроме того, – насмехалась она, – это было бы несправедливо. Вы уже видели все, что я могу предложить. Откуда я знаю, что у вас под одеждой?

И, лукаво улыбаясь, остроумно отвечала на непристойные шутки. Но никогда не встречалась со студентами вне школы.

Как– то к вечеру, когда все уже ушли и только Тони задержался, доканчивая портрет Доминик, девушка, неожиданно оказавшись за его спиной, заметила:

– У меня нос слишком длинный.

– О, простите, сейчас исправлю, – встрепенулся Тони.

– Нет-нет. Не на картине. Мой собственный нос слишком длинный.

– Боюсь, – улыбнулся Тони, – с этим я ничего не могу поделать.

– Француз сказал бы: «У тебя прехорошенький носик, дорогая!»

– Мне нравится ваш нос, хотя я и не француз.

– Это и видно. Вы никогда не пытались назначить мне свидание. Интересно, почему.

– Не…, не знаю, – защищался застигнутый врасплох Тони. – Наверное, потому, что за вами и так все ухаживают, а вы ни с кем не встречаетесь.

– Каждая женщина с кем-нибудь встречается, – улыбнулась Доминик. – Спокойной ночи.

И, помахав рукой, исчезла.

Тони заметил, что всякий раз, когда он оставался допоздна, Доминик не спеша одевалась, подходила ближе и наблюдала, как он рисует.

– Ты очень талантлив, – объявила она как-то. – Станешь великим художником!

– Спасибо, Доминик. Надеюсь, ты права.

– Живопись много значит для тебя, так ведь?

– Так.

– Не хочет ли будущий гений пригласить меня пообедать? И, заметив удивленные глаза Тони, добавила:

– Не беспокойся, я не ем много, нужно беречь фигуру.

– Конечно, – засмеялся Тони, – с большим удовольствием.

Они отправились в дешевое бистро, где долго беседовали о художниках и картинах. Тони зачарованно слушал рассказы Доминик об известных художниках, у которых она работала. За кофе с молоком

девушка объявила:

– Должна сказать, что ты рисуешь не хуже их. Тони необыкновенно польстило такое сравнение, но вслух он пробормотал только:

– Мне еще много нужно работать.

Они вышли из кафе, медленно побрели по тротуару.

– Не собираешься пригласить меня посмотреть, как живешь?

– Если хочешь. Боюсь, не очень-то роскошно. Оглядев крохотную неубранную квартирку, она покачала головой:

– Ты прав. Совсем не роскошно. Прислуги, конечно, нет?

– Приходит раз в неделю, убирать.

– Выгони ее. Развела грязь! А подружка есть?

– Нет.

Она внимательно посмотрела на Тони.

– Ты не голубой?

– Нет.

– Прекрасно. Ужасно жаль, если такой мужчина пропадает впустую! Найди мне ведро и мыло.

Доминик трудилась, пока не отскребла все углы, и квартирка заблестела.

– Ну вот, – распрямилась она, – сойдет пока. О Господи, на кого я похожа! Срочно мыться!

Войдя в тесную ванную, девушка открыла кран.

– Как ты здесь умещаешься? – удивилась она.

– Поднимаю ноги выше. Доминик засмеялась:

– Хотела бы я на это посмотреть!

Через четверть часа Доминик вновь появилась, розовая, необсохшая, в полотенце, небрежно завязанном узлом на талии, светлые кудряшки обрамляли нежное личико. У нее была прекрасная фигура: полные груди, узкая талия, длинные стройные ноги. До этого дня Тони совсем не замечал в ней женщину. Доминик была для него всего лишь обнаженной натурой, моделью для картин. И только теперь все изменилось. Тони ощутил неудержимое желание.

– Хочешь меня? – спросила не сводившая с него глаз Доминик.

– Очень.

Она медленно развязала узел.

– Тогда покажи мне…

Тони в жизни не встречал таких женщин. Доминик давала все, ничего не требуя взамен. Почти каждый вечер она готовила ужин, а когда они шли куда-нибудь, выбирала самые дешевые бистро или кафе.

– Ты должен экономить, – наставляла она. – Даже хорошему художнику очень трудно пробиться, а ты так талантлив, дорогой.

На рассвете они часто отправлялись на знаменитый парижский рынок поесть лукового супа, часами бродили по музеям и укромным местам, куда не заглядывали туристы, таким, как кладбище Пер-Лашез, место последнего приюта Оскара Уайлда, Фредерика Шопена, Оноре де Бальзака и Марселя Пруста, облазили катакомбы и провели восхитительную неделю полного безделья на спускавшейся вниз по течению Сены барже, владельцем которой оказался приятель Доминик.

Девушка была неисчерпаемым источником радости для Тони. Она обладала неистощимым чувством юмора и всегда находила способ рассеять его плохое настроение, утешить и развеселить. Казалось, она была знакома со всеми, и часто водила Тони на вечеринки, где он встречал многих выдающихся людей того времени: поэта Поля Элюара, Андре Бретона, директора знаменитой «Галереи МЭ».

Много раз Доминик повторяла Тони, что он будет великим художником, завоюет мировую славу. Если ему хотелось рисовать по ночам, Доминик с готовностью позировала, хотя назавтра должна была целый день работать. Тони считал, что ему невероятно повезло. В первый раз он был уверен, что любим бескорыстно, искренне, не за деньги. Тони не смел признаться Доминик в том, что он наследник огромного состояния, боясь, что тогда она изменится, станет холодной и расчетливой – их любовь будет омрачена. Не смог противиться искушению и подарил ей на день рождения манто из русской рыси.

– Ничего не видела прекраснее! – охнула Доминик, кутаясь в пышный мех.

– Не-ве-ро-ят-но! – запела она, закружилась, присела и неожиданно замерла:

– Откуда ты его взял? Тони, оно же ужасно дорогое! Но он был готов к допросу:

– Краденое. Купил у какого-то типа недалеко от музея Родена. Тому не терпелось от него избавиться. Заплатил чуть дороже, чем стоит обыкновенное драповое пальто в «О'Прентан».

Доминик на мгновение уставилась на Тони, но тут же разразилась хохотом:

– Я буду носить это манто, даже если мы оба попадем в тюрьму.

И, бросившись на шею Тони, заплакала.

– О, милый, ты такой дурачок! Родной, любимый, смешной дурачок!

Тони решил, что ради такого стоило солгать. Как-то ночью Доминик предложила переехать к ней. Она неплохо зарабатывала и могла позволить себе снять большую современную квартиру на улице Претр Сен- Северин.

– Тебе нельзя жить в такой дыре, Тони. Здесь просто ужасно. Перебирайся ко мне, и за жилье платить не нужно. Я буду тебе стирать, готовить и…

– Нет, Доминик, спасибо, не могу.

– Но почему?

Как ей объяснить?! Раньше, в самом начале, Тони мог бы сказать Доминик, что богат, но сейчас…