— Раньше мы были каждый сам по себе. Сейчас все изменилось. Я не переживу, если что-нибудь случится. Зачем нам рисковать? У нас денег больше, чем надо. Почему бы нам не забросить все это?

— И чем мы займемся, Джефф?

Он ухмыльнулся.

— Мы подумаем кое о чем.

— Серьезно, милый, что же мы будем делать?

— Будем заниматься любимым делом, любовь моя. Будем путешествовать, позволим иметь всякие приятные дела. Мне всегда хотелось заниматься археологией. Мне бы очень хотелось отправиться на раскопки в Тунис… Я обещал одному старому другу. Мы сможем финансировать собственные раскопки. Мы будем путешествовать по всему миру.

— Звучит привлекательно.

— И что ты скажешь?

Она долго смотрела на него.

— Если ты так хочешь, — мягко проговорила она.

Он обнял ее и начал смеяться.

— Интересно, а если мы пошлем официальное извещение полиции?

И Трейси стала смеяться вместе с ним.

Церкви оказались гораздо древнее, чем Купер когда-либо встречал прежде. Некоторые датированы даже временем язычников и иногда он не мог определить, кому молится, Богу или дьяволу. Он сидел с опущенной головой в древней Дворцовой Церкви Бегуина, в церквях Св. Бавокерка, и Питерскерка, и Нувокерка и постоянно в его молитве встречались эти слова.

Позволь мне заставить ее страдать, как страдаю я сам.

На следующий день позвонил Гюнтер Хартог, в тот час Джеффа не было, он вышел.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Гюнтер.

— Я чувствую себя великолепно, — уверила его Трейси.

Гюнтер звонил каждый день с тех пор, как узнал, что с ней случилось. Трейси решила пока не говорить Гюнтеру о том, что они с Джеффом решили. Она хотела пока сохранить новость в тайне, привыкнуть к ней и уж после рассказать.

— Как вы с Джеффом уживались все это время?

Она улыбнулась.

— Мы уживались просто прекрасно.

— А как вы относитесь к дальнейшей работе вдвоем?

Вот сейчас она должна сказать ему:

— Гюнтер… мы… мы… все бросаем.

Воцарилось молчание.

— Я не понимаю.

— Джефф и я, мы… мы собираемся стать честными.

— Что? Но… почему?

— Это идея Джеффа, и я согласна с ним. Не надо больше риска.

— Предположим, я говорю вам, что работа, которую я собираюсь предложить вам, стоит 2 миллиона долларов и что она пройдет без риска?

— Я только посмеюсь, Гюнтер.

— Я совершенно серьезно, дорогая. Вы отправитесь в Амстердам, он расположен в часе езды от вашего местечка, и…

— Вам следует найти еще кого-нибудь.

Он вздохнул.

— Боюсь, кроме вас, никто не сможет это осуществить. По крайней мере, вы могли бы обсудить этот вопрос с Джеффом.

— Хорошо, но боюсь, результат будет тот же.

— Я перезвоню сегодня вечером.

Когда Джефф вернулся, Трейси пересказала разговор с Гюнтером.

— Разве ты не сказала ему, что мы собираемся стать добропорядочными гражданами?

— Конечно сказала, милый. Я предложила ему подыскать кого-нибудь еще. — Но он не хочет, — догадался Джефф.

— Он утверждает, что ему нужны только мы. Он говорит, что дело совершенно без риска и мы сможем получить 2 миллиона долларов, приложив немного усилий.

— Значит, то, что он предложит нам, охраняется подобно Форту Ноксу.

— Или Прадо, — вредно добавила Трейси.

Джефф подмигнул.

— Вот, то действительно был искусный план. Знаешь, вот с этого-то плана я по-настоящему влюбился в тебя.

— Думаю, когда ты утащил моего Гойю, тогда я возненавидела тебя.

— Будь справедлива, — поправил ее Джефф. — Ты начала ненавидеть меня значительно раньше.

— Правда. Так что же мы скажем Гюнтеру?

— Ты уже все сказала ему. Больше мы не занимаемся такой работой.

— Может быть, все-таки послушаем, что он предлагает.

— Трейси, мы же договорились…

— Все равно же мы собирались в Амстердам, не так ли?

— Да, но…

— Тогда, дорогой, уж если мы будем там, почему бы нам не послушать, что же он скажет?

Джефф слушал, изучая ее подозрительно.

— Ты все-таки хочешь заняться этим делом, не так ли?

— И вовсе нет! Но не составит труда послушать, что же он предложит.

Они отправились в Амстердам на следующий день и остановились в отеле «Амстел». Гюнтер Хартог прилетел из Лондона на встречу с ними. Они сидели, как обычные туристы на прогулочном катере, курсировавшем по реке Амстел.

— Я восхищаюсь, что вы собрались пожениться, — сказал Гюнтер. — Примите мои поздравления.

— Спасибо, Гюнтер, — Трейси знала, что поздравления эти искренние.

— Я принял во внимание ваши желания закончить работу, но ситуация настолько уникальна, что я подумал, стоит рассказать вам о ней. Она будет вроде лебединой песни.

— Мы слушаем, — ответила Трейси.

Гюнтер качнулся и начал говорить тихим голосом. В конце разговора он добавил:

— Два миллиона долларов, если вы провернете дельце.

— Это невозможно, — тихо сказал Джефф, — Трейси…

Но Трейси не слушала его. Она быстро уже соображала, как же осуществить этот план.

Штаб— квартира Амстердамской полиции помещалась на углу Марникс Страат и Эландсрихт, в красивом старинном пятиэтажном здании с длинным белым оштукатуренным коридором на нижнем этаже и великолепной мраморной лестницей, ведущей на верхние этажи. В конференц-зале шло совещание, там находились шесть голландских детективов и один иностранец. Единственным иностранцем был Даниэль Купер.

Инспектор Джуп ван Дарен, гигантского роста мужчина с мясистым лицом и пушистыми усами, с рокочущим басом, обратился к Тоупу Виллемсу, изящному, живому, квалифицированному шефу-комиссару, главе городской полиции: