Вы всегда кончаете лошадиной остротой. Я это давно знаю.
Отлично, Леонато.5 — Синьор Клавдио и синьор Бенедикт, мой дорогой друг Леонато приглашает нас всех к себе. Я ему сказал, что мы пробудем здесь по меньшей мере месяц, но он выражает сердечное желание, чтобы какая-нибудь случайность задержала нас еще дольше. И я готов поклясться, что это не притворство, а чистая правда.
Если вы в этом поклянетесь, ваше высочество, то не рискуете оказаться клятвопреступником.
Благодарю. Я не люблю лишних слов, но… Благодарю.
Не угодно ли вашему высочеству пройти вперед?
Вашу руку, Леонато: войдемте вместе.
Бенедикт, заметил ты дочь синьора Леонато?
Заметить не заметил, но видел ее.
Какая скромная молодая девушка!
Как вы спрашиваете меня: как честный человек — только затем, чтобы узнать мое искреннее мнение, или хотите, чтобы я ответил вам, по своему обыкновению, как признанный враг женского пола?
Нет. Прошу тебя, отвечай просто и прямо.
Что ж, по-моему, для большой похвалы она слишком мала; для высокой — слишком низка ростом; для ясной — слишком смугла. Одно могу сказать в ее пользу: будь она иной, она была бы нехороша; а такая, как есть, она мне не нравится.
Ты думаешь, что я шучу? Нет, я прошу тебя сказать искренне, как она тебе нравится.
Да что ты, купить ее, что ли, хочешь, что так о ней расспрашиваешь?
Разве может кто-нибудь в мире купить такую драгоценность?
О да, и даже найти футляр, чтобы уложить ее. Но что это ты — серьезно говоришь или так, играешь в остроумие, вроде болтунов, утверждающих, что Купидон — хороший охотник на зайцев, а Вулкан — отличный плотник?6 Скажи, в каком ключе надо тебе подпевать, чтобы попасть в тон твоей песне?
На мой взгляд, это прелестнейшая девушка, какую я когда-либо видел.
Я могу еще обходиться без очков, однако ничего такого не вижу. Вот ее сестра — не вселись в нее бес — была бы лучше ее настолько, насколько первые дни мая лучше конца декабря. Но, я надеюсь, тебе не захотелось обратиться в женатого человека? Или захотелось?
Я не поверил бы самому себе, если бы поклялся в противном, согласись только Геро стать моей женой.
Вот до чего дело дошло! Да неужели же во всем мире нет ни одного человека, который бы желал носить на голове шапку, не вызывая подозрений?7 Неужели так мне никогда и не видать шестидесятилетнего холостяка? Ну что ж, валяй! Раз ты непременно хочешь носить ярмо, подставляй шею и вздыхай напролет все воскресные дни. — Смотри, дон Педро идет сюда: должно быть, он
