Дитя мое, я требую всей правды.
О господи, спаси! Какая мука!
Что надо вам? Зачем такой допрос?
Чтоб честно вы назвали ваше имя.
Или оно не Геро? Это имя
Кто может очернить?
Сама же Геро
Невинность Геро может очернить.
Какой мужчина с вами говорил
У вашего окна вчера за полночь?
Когда вы девушка, ответьте мне.
Я в этот час ни с кем не говорила.
Так вы не девушка! — О Леонато,
Мне жаль вас, но, клянусь моею честью,
Я сам, мой брат и бедный граф видали
И слышали средь ночи, как она
С каким-то проходимцем говорила,
Который, как завзятый негодяй,
Припоминал позорную их связь
И тайные свиданья.
Стыд! Их речи
Нельзя ни повторить, ни передать;
Чтоб выразить их, слух не оскорбляя,
Нет слов хоть сколько-нибудь скромных. — Грустно,
Красавица, что так порочна ты.
О Геро! Что за Геро ты была бы,
Когда бы вполовину так прекрасна
Была душой и сердцем, как лицом!
Прощай! Ты хуже всех — и всех прекрасней
Невинный грех и грешная невинность!
Из-за тебя замкну врата любви,
Завешу взоры черным подозреньем,
Чтоб в красоте лишь зло предполагать
И никогда в ней прелести не видеть.
Кто даст кинжал мне, чтоб с собой покончить?
Ты падаешь, кузина? Что с тобой?
Уйдем! Разоблаченье этих дел
Сразило дух ее.
Что с Геро?
Умерла? На помощь, дядя!
О Геро! — Дядя! — Бенедикт! — Отец!
О рок, не отклоняй десницы тяжкой!
Смерть — лучший для стыда ее покров,
Какой желать возможно.
Геро! Геро!
