Раздрали саван свой; зачем гробница,
В которой был ты мирно упокоен,
Разъяв свой тяжкий мраморный оскал,
Тебя извергла вновь? Что это значит,
Что ты, бездушный труп, во всем железе
Вступаешь вновь в мерцание луны,
Ночь исказив; и нам, шутам природы,
Так жутко потрясаешь естество
Мечтой, для наших душ недостижимой?
Скажи: зачем? К чему? И что нам делать?
Он манит вас последовать за ним,
Как если бы хотел сказать вам что-то
Наедине.
Смотрите, как учтиво
Он вас зовет поодаль отойти;
Но вы с ним не идите.
Ни за что.
Не отвечает; ну, так я иду.
Не надо, принц.
Зачем? Чего бояться?
Мне жизнь моя дешевле, чем булавка,
А что он сделает моей душе,
Когда она бессмертна, как и он?
Меня он снова манит; я иду.
Что если вас он завлечет к волне
Иль на вершину грозного утеса,
Нависшего над морем, чтобы там
Принять какой-нибудь ужасный облик,
Который в вас низложит власть рассудка
И ввергнет вас в безумие? Останьтесь:
Там поневоле сами возникают
Отчаянные помыслы в мозгу
У тех, кто с этой кручи смотрит в море
И слышит, как оно ревет внизу.
Он манит вновь. — Иди; я за тобой.
Нет, принц, вы не пойдете.
Руки прочь!
Нельзя, одумайтесь.
Мой рок взывает,
И это тело в каждой малой жилке
Полно отваги, как Немейский лев.
Он все зовет? — Пустите. Я клянусь,
Сам станет тенью, кто меня удержит;
Прочь, говорю! — Иди, я за тобой.
Он одержим своим воображеньем.
Идем за ним; нельзя оставить так.
Идем. — Чем может кончиться все это?
