Ты изнывал, когда сюда я прибыл?
Твоим стенаньям вторя, выли волки,
Внушал ты жалость яростным медведям —
То были муки ада. Сикоракса
Уж не могла тебя освободить.
Но я, прибыв сюда, своим искусством
Сосну разверз и выпустил тебя.
Тебе я благодарен, господин.
Но станешь мне перечить — расщеплю
Я узловатый дуб, и в нем ты будешь
Еще двенадцать лет вопить от боли.
О, пощади! Тебе я повинуюсь!
Ну то-то же. Еще два дня послужишь,
И я тебя на волю отпущу.
О мой великодушный повелитель!
Приказывай! Что делать мне? Скажи!
Ступай и обернись морскою нимфой.
До времени будь видим только мне
И больше никому. В обличье этом
Вернись сюда. Ступай же. Торопись.
Проснись, дитя! Твой сон был благодатен.
Проснись!
Отец, чудесный ваш рассказ
Меня сковал какой-то странной дремой.
Стряхни ее с себя. Вставай, Миранда.
Теперь позвать нам нужно Калибана,
Хоть от него мы, верно, не услышим
Ни слова доброго.
Он груб и страшен.
Я не люблю встречаться с ним, отец.
Но без него мы обойтись не можем:
Он носит нам дрова, огонь разводит
И делает всю черную работу.
Эй, Калибан! Ты, грубая скотина!
Откликнись, раб!
Еще там хватит дров.
Раз я зову — тебе найдется дело.
Ну, черепаха, шевелись быстрей!
Кому я говорю?
Мой Ариэль! Чудесное виденье!
Послушай же…
Исполню, господин.
Эй, грязный раб! Ублюдок злобной ведьмы
И дьявола! Живей иди сюда!
Пускай на ваши головы падет
Зловредная роса, что мать сбирала
