Духи гор, лесов и вод,
Все в хоровод! Утихло море.
В легкой пляске, с плеском рук
Сомкните круг,
Мне дружно вторя!
Внимайте!
Гау! Гау!
Псы сторожевые, лайте!
Гау! Гау!
Внимайте!
Море смолкло, даль тиха,
Слышно пенье петуха!
Кукареку!
Откуда эта музыка? С небес
Или с земли? Теперь она умолкла.
То, верно, гимны здешним божествам.
Я, смерть отца оплакивая горько,
Сидел на берегу. Вдруг по волнам
Ко мне подкрались сладостные звуки,
Умерив ярость волн и скорбь мою.
Я следую за музыкой; вернее,
Она меня влечет… Она умолкла.
Нет, вот опять.
Отец твой спит на дне морском,
Он тиною затянут,
И станет плоть его песком,
Кораллом кости станут.
Он не исчезнет, будет он
Лишь в дивной форме воплощен.
Чу! Слышен похоронный звон!
Дин-дон, дин-дон!
Морские нимфы, дин-дин-дон,
Хранят его последний сон.
Поется в песне о моем отце!
Не могут быть земными эти звуки,
Они сюда нисходят с высоты.
Приподними же занавес ресниц,
Взгляни туда.
Что это? Дух? О боже,
Как он прекрасен! Правда ведь, отец,
Прекрасен он? Но это лишь виденье!
О нет, дитя, он нам во всем подобен:
И спит, и ест, и чувствует, как мы.
Он спасся вплавь при кораблекрушенье;
Здесь ищет он товарищей пропавших.
Когда бы только скорбь, враг красоты,
Не искажала черт его лица,
Ты назвала бы юношу красивым.
Божественным его б я назвала!
Нет на земле существ таких прекрасных!
Случилось все, как я предначертал.
Мой Ариэль искусный! Я за это
Через два дня тебя освобожу.
Так вот она, богиня, в честь которой
