болтал с вами.
– Вам разрешили назвать свое имя? – спросил Дэйн.
– Разрешили? – Водитель удивленно покосился на Дэйна. – Аллаха ради, я делаю, что хочу, и говорю, что хочу, а не то, что «разрешили». Меня зовут Майид Битх аль Ашафи, я из клана Авазим, слышали, наверно.
– Кто же не слышал о клане Авазим! – торжественно воскликнул Дэйн.
Майид посмотрел на него с подозрением, но лицо Дэйна было серьезным.
– Видите ли, – продолжал Майид, – в этой стране считаются не только с племенами Шарифа, но и с Авазим, самым сильным из кланов. И Аллах мне свидетель, это правда, хотя эти богачи Аниза или Шаммар считают себя выше всех остальных.
Майид Битх аль Ашафи презрительно взмахнул руками, едва не направив «Фиат» в бок телеги, груженной дынями. «Осторожнее!» – проорал он старому горбатому торговцу дынями и невозмутимо выровнял машину. Дэйн решил, что Майиду не больше двадцати пяти-двадцати шести лет. На его узком лице застыло гневное выражение. Его склонность к горячности и преувеличенному драматизму проистекали из окружающей обстановки.
С центральной дороги они свернули в квартал Бадинде. Промчались мимо источника Аль Маттар, который снабжал не менее четверти населения питьевой водой и глистами, и подъехали к перекрестку у разрушенной турецкой мечети. Сзади послышался быстро нарастающий рев полицейских сирен. Майид оскалил зубы, как бешеный пес, и втиснул «Фиат» в проулок, в который, казалось, не пролезет и осел.
Протиснулись, оставляя на каменных стенах двойную царапину глубиной с сантиметр.
Майид гордо глянул на Дэйна.
– Ну как? Их джипы слишком широкие, за нами не пролезут. Им придется ехать в обход по главной дороге.
– Удачная мысль, – согласился Дэйн. – Ты часто так ездишь?
– Первый раз. Иракские болваны, наверное, подумают, что это невозможно.
Дэйн подумал так же. Он не был уверен, что они сумеют добраться до самого конца проулка.
Они выехали на круговую дорогу, по периметру которой шел Йоби Бер – Большой Базар, центральный рынок Ракки. Пронеслись по площади, не снижая скорости, едва не опрокидывая прилавки, снесли сундучок сапожника, обогнули целый караван верблюдов и остановились у кожевенного завода из красного кирпича.
– Все, приехали, – заявил Майид. – Вылезай, мне еще нужно спрятать машину.
– Куда мне идти? – спросил Дэйн.
– Черт возьми! – закричал Майид. – Если я подъехал прямо к черному ходу завода, это не значит, что ты должен тащиться к булочной на том конце улицы!
Дэйн посмотрел на длинное невысокое строение. Оно ему не понравилось. Ему не нравился также Майид, Ракка, Аравия и весь Ближний Восток вместе взятый. Они действовали ему на нервы. Все постоянно спешили, не давая времени собраться с мыслями и что-то предпринять. Наверное, во всем виноват климат, идеальный для нервных срывов.
– Иди, они тебя ждут, – сказал Майид. – Да вылезай же из машины, Аллаха ради, мне надо смываться!
Дэйн вылез.
– Спасибо, что подбросил, – сказал он.
– Пожалуйста, – ответил Майид. – Мне, конечно, заплатили, но для тебя я сделал бы это за бесплатно, за спасибо. Благослови тебя Аллах!
– И тебя, – сказал Дэйн.
Майид рванул с места так, будто за ним гнались привидения. Дэйн медленно пошел к заводской двери. Толкнул, она со скрипом отворилась. Дэйн вошел и закрыл дверь за собой.
Комната была шестидесяти футов в длину и двадцати в ширину. Из узких зарешеченных окон струился слабый сумрачный свет. Дэйн разглядел тушки десятка или больше овец, привязанных за тощие ноги к потолку, их головы укоризненно свешивались вниз. Куча зеленоватой овчины громоздилась у одной из стен. Сбоку валялось несколько свернутых козьих шкур. Не считая овечьих и козьих шкур, завод был пустым.
Дэйн сперва даже подумал, туда ли привез его Майид; это казалось в его духе – подумаешь, экий пустяк. Он сделал несколько шагов и тихо позвал:
– Эй, есть тут кто-нибудь?
Медленно прошелся по комнате, обошел задубевшие зеленые шкуры. Сделав еще пару шагов, он неожиданно сообразил, что одна из туш шевельнулась...
Дэйн быстро развернулся, принимая одну из стандартных в карате стоек: левую ногу вперед, правая сзади, ступни чуть повернуты внутрь и вес гармонично распределен, локти прижаты к телу, руки расставлены. Он почти не разглядел стоящего за спиной человека и скорее почувствовал, чем увидел взмах дубинки в его руках.
Реакция Дэйна была непроизвольной, выработанной годами тренировок. Его левая рука взметнулась в блоке, когда он завершал разворот, и отбила опускающуюся дубинку. Его противник отпрянул и от удара Дэйна слегка качнулся вправо. Дэйн шагнул к нему. Его правая рука, прижатая к боку, вылетела вперед и вверх, прямая как копье, с вытянутыми и плотно сжатыми пальцами, ладонью вниз и с подогнутым большим пальцем. Дэйн чувствовал, что удар будет смертельным, он должен перерубить беззащитное горло незнакомца.
Забывшись в предвкушении победы, он едва не лишился жизни, поскольку противник непостижимо быстро развернулся и отбил руку Дэйна, так что удар пришелся в плечо.
Потерявший равновесие и потому беззащитный Дэйн постарался вернуться в стойку, проклиная себя за то, что не бил в корпус соперника. Он нарушил основное правило боя: никогда нельзя недооценивать противника.
К счастью, это правило позабыл и противник. Он тоже потерял равновесие и, разозлившись, не использовал эти несколько секунд для того, чтобы вернуться в устойчивую боевую позицию. Он, не медля, прыгнул вперед, нанес слабый удар, а потом попытался ткнуть Дэйна дубинкой в живот.
Попытка не удалась. Дэйн без труда увернулся, оказавшись у противника за спиной, мгновенно встал в стойку. Теперь его руки были прижаты к бокам, а правая нога взлетела вверх и резко ударила незнакомца по почкам.
Тот упал, ударился головой о пол и выронил дубинку. Решив больше не испытывать судьбу, Дэйн прыгнул ему на спину, схватил за волосы и оттянул его голову назад. Руки незнакомца слабо скребли по земле; Дэйн замахнулся для последнего удара по шее ребром ладони.
– Хватит! – вскрикнул поверженный противник, и Дэйн остановил руку в дюйме от его сонной артерии.
Незнакомец медленно сел, привалился к стене и попытался отдышаться. Левый бок его, в который Дэйн впечатал ботинок, сильно болел. Несчастный поморщился и сказал:
– Я удивлюсь, если ты не сломал мне пару ребер.
– Возможно, – согласился Дэйн. – Но скорее всего, это просто ушиб.
– Все-таки я лучше схожу к врачу, чтобы проверил.
– Сходи, если хочешь. Правда, я не уверен, что у тебя будет такая возможность.
– Надеюсь, что будет. – Незнакомец поднял голову и увидел, что Дэйн снова становится в боевую стойку. – Мой милый мальчик, – сказал он, – я не знаю, что ты придумал насчет меня, но почему бы нам сперва не поговорить?
Дэйн кивнул.
– Говорить будешь ты, а я – слушать.
– Вот и хорошо. В таком случае, может, ты не будешь стоять столбом? Я хочу сказать, что бок у меня огнем горит, а тот первый удар, хотя и не попал в цель, но, кажется, парализовал мне правую руку. С таким раскладом, я думаю, ты можешь расслабиться, даже присесть рядом и покурить.
– Нагнись и обними колени, – приказал Дэйн. Морщась от боли, тот повиновался. Дэйн быстро обыскал его, но не нашел ни ножа, ни пистолета.
