– Клянусь чем угодно!

– Ох, нет, ты никогда не вернешься! – ответила Джейни и залилась слезами. Я вытер слезы с ее лица и снова пообещал, что вернусь. Я говорил с ней очень терпеливо и мягко, как с расстроенным ребенком. Потом я отдал Джейни двести сорок американских долларов, все, что мне удалось наскрести у приятелей.

– Тебе хватит этого, чтобы протянуть следующие шесть месяцев?

– Хватило бы и половины!

– Возьми все. Потом я пришлю тебе еще. Ты останешься здесь, по этому адресу?

– Нет, перееду, где подешевле. А ты вправду вернешься?

– Клянусь! Через шесть месяцев меня демобилизуют. Еще месяц – на то, чтобы вернуться в Шанхай из Штатов. Выходит, мы снова будем вместе через семь месяцев.

Джейни написала на карточке свое имя и новый адрес, по-английски и по-китайски. Я бережно спрятал карточку в свой бумажник. Я не разрешил ей провожать меня на пристань – боялся, что она расплачется там, при всех. И ушел, еще раз пообещав, что вернусь.

Я погрузился на борт, корабль отошел от пристани и неторопливо двинулся вниз, к устью Вангпо. А Шанхай остался за кормой – как будто его никогда и не бывало.

Меня отыскал Бэйкер и спросил:

– Ну, что, дружище, получил сполна?

– Да уж.

– Надеюсь, тебе хватит, чтобы скрасить остаток дней в Корее! – и он улыбнулся.

Я улыбнулся в ответ. А что мне оставалось делать? Я увидел, как Шанхай, город моей мечты, скрылся из виду за поворотом реки.

Я не обманывал Джейни. Я любил ее, она была мне нужна, и я верил, что тоже ей нужен.

Через семь месяцев – всего каких-то семь месяцев – я вернусь в Шанхай. Найду Джейни, женюсь на ней...

Деннисон открыл глаза, удивленно потряс головой. Не время вспоминать Джейни. Он должен думать о настоящем – о заштилевшей яхте, о белых в свете луны парусах над головой, о самой луне, которая клонится к востоку.

И о человеке за бортом!

Отвлекаться ни в коем случае нельзя. У Джеймса есть план, он заберется на палубу и убьет меня, если я что-нибудь не придумаю. Он всадит нож мне в живот, выпустит кровь и все кишки... Неужели мне нужно пугать себя, чтобы заставить поверить, что жизнь моя в опасности?

От носа судна донесся глухой удар. Что-то скрипнуло. Потом зкуки повторились – удар, скрип.

Деннисон ущипнул себя за руку. Больно. Но совсем немного. Когда нож вспорет тебе брюхо, будет больнее. Помни!

Скрип и удар.

Деннисон встал. Бледно-желтая луна касалась края горизонта. На часах – семнадцать минут первого.

План капитана...

Скрип и удар.

Деннисон сжал рукоятку ножа и весь обратился в слух. Капитан что-то делал там, внизу, что-то, от чего раздавались скрип и глухие удары. Что он там творил?

Скрип и удар.

Капитан...

Скрип и удар.

Понятно. Джеймс выждал столько, сколько смог. Теперь его силы на исходе, и он принялся за свой план. Должно быть, это скрипит его нож по деревянной обшивке яхты. Он решил пробить себе путь в трюм.

Не может быть! У него ни черта не выйдет! Или он хочет просто продолбить дыру? Это и есть его план?

Скрип и удар.

Да. Он собирается продырявить кеч. Может, он считает, что сумеет заставить меня пойти на попятный, пригрозив потопить яхту? Но я не отступлюсь.

Скрип и удар.

Даже если он продырявит обшивку и кеч даст течь, он вряд ли потонет весь. Некоторые любители острых ощущений свободно плавали и на полузатопленных яхтах. Наверное, Джеймс решил, что это лучше, чем постепенно умирать, цепляясь за балансир.

Скрип и удар.

«Мне это снится, – подумал Деннисон. – Капитан ни за что не решится потопить свою собственную яхту!»

Он покрепче сжал нож. Нож не подведет. Не разжимая руки, он вслушивался в тихий ровный скрип и глухие удары, доносившиеся из-под кеча. Да, он не ошибся.

Но у Джеймса не получится пустить яхту на дно простеньким складным ножом. У кеча двойная обшивка. Ему не пробиться через два с половиной дюйма отменного красного дерева из Гондураса, да еще действуя складным ножичком.

Постой, но ведь двойная обшивка стоит ниже ватерлинии! И если сделать дыру на самой ватерлинии, прямо над двойной обшивкой, кеч наберет воды. Капитану нужно продолбить всего лишь дюйм с четвертью. Но и это не так-то просто. В Гондурасе отличная древесина, не то что на Филиппинах. Скорее всего, его нож сломается прежде, чем он успеет заметно навредить.

Но ему совсем не нужно долбить деревянную обшивку! Он может просто выцарапать шпаклевку из одного шва, расширить его, сколоть смолу и...

На его месте, я бы так и сделал.

Скрип и удар.

Как же его остановить?

Деннисон слушал, сжимая в одной руке нож, а в другой багор. Ему срочно надо что-то предпринять, чтобы остановить капитана, а не то Джеймс пустит яхту на дно.

Краем глаза Деннисон уловил какое-то движение. Он обернулся и увидел огромную черную массу, нависшую над судном.

Ему не привиделось. Громада нависла над яхтой как скала, черная на фоне темно-синего неба, освещенная единственным красным огоньком. Пока Деннисон стоял, открыв рот, эта махина подошла поближе, и над красным огоньком обнаружились два белых фонаря. Наконец она приблизилась настолько, что стал слышен рокот двигателей.

Откуда здесь взялся этот чертов сухогруз?

Может, это трамп, грузовое судно, которое ходит между Штатами и Карибами? Проклятье! Вокруг – огромные океанские просторы, иди куда глаза глядят, так нет! Чертов сухогруз выперся прямо на яхту Деннисона. Невероятно, но факт. Рассчитывать на то, что ты не встретишься с теплоходом, не разумнее, чем надеяться, что не попадешь в ураган. Господи! Когда ты уже повидал море, учишься принимать в расчет каждую поганую случайность, каждое паршивое изменение ветра и воды. Даже вдали от обычных морских путей моряки на парусниках дежурят по ночам. Без этого никак. Потому что с сухогруза заметить маленькую яхточку не представляется возможным, их радары не настроены на деревянные парусники. И стальная громада раскрошит яхту так тихо и быстро, что люди на сухогрузе даже не почувствуют, что они на кого-то налетели. Довольно часто парусникам приходилось спешно удирать с пути слепого железного корабля, прущего по океану с отключенными радарами и уснувшим наблюдателем.

Скрежет и стук под носом «Канопуса» стихли. Джеймс тоже увидел или услышал приближающийся сухогруз.

Он все надвигался, его моторы шумели ровно и мощно, а ходовой огонь на левом борту казался подмигивающим красным глазом дьявола. Зеленый огонек на правом борту Деннисону не было видно. Если