– Тонатос – полукриминальное государство, – заметил он. – Не думаю, что Орден примет в расчет его интересы.
– Фактически – да, но формально Тонатос имеет дипломатические представительства во всех крупных мирах Федерации, – возразил Командор. – К тому же сам Тонатос никому не интересен, важен будет лишь факт ущемления прав гражданина неприсоединившегося мира.
– Скоропостижное гражданство не выглядит правдоподобным, – с сомнением произнес Лорис.
– Ха! – Командор победоносно оглядел своих оппонентов. – Неужели вы думаете, что я об этом не позаботился? Я привез Сове настоящий паспорт с датой его выдачи три года назад.
При заходе в шлюзовой отсек крейсера десантный бот слегка тряхнуло.
– Выходите! – приказал офицер. – Господин Лэвелль, я связался с крейсером, мы подготовили вам госпиталь и бригаду специалистов.
– Спасибо, – искренне поблагодарил Лорис.
Командор наклонился и легко поднял Сову, не замечая, каким взглядом наградил его при этом Зорий, шедший следом. Их уже ждали. Сову уложили на носилки, и она пропала за спинами людей в белых комбинезонах.
– Полковник Зорий, – обратился к Дару один из встречающих. – Следуйте за мной. Вас желает видеть Магистр.
– Магистр здесь? – удивленно спросил Зорий.
– Нет, он прибудет через двадцать минут.
Магистр вошел в кают-компанию корабля так, будто никуда не спешил. Сопровождающий его адмирал успел, вероятно, отрапортовать обо всем на ходу, отдал честь и оставил их наедине. Зорий поднялся, но Магистр лишь махнул рукой, разрешая не вставать ради уставного чинопочитания, и Дар снова опустился к а жесткий диван. Накопившаяся усталость давала себя знать: яркий свет резал глаза, избитое тело болело, кружилась голова.
Магистру хватило одного взгляда, чтобы понять его состояние. Не говоря ни слова, он вытащил портсигар, в котором вместо сигарет стройным рядком покоились ампулы с синей жидкостью, выбрал одну из них, тщательно отсчитал в стакан пять капель, разбавил водой из графина и подвинул Зорию. Тот кивнул.
– Предупреди в госпитале, что я дал тебе Л-14.
Зорий выпил.
Магистр уселся в кресло и принял свою излюбленную позу: сцепил руки в замок и подставил взгляду собеседника свой высокий, с залысинами лоб, так что его глаза почти скрылись под тяжело нависшими бровями и выныривали из этого укрытия только в случае крайней необходимости.
Зорий молчал. Задание было выполнено, но именно тогда, когда он должен был четко и последовательно докладывать об этом Магистру, он окончательно понял всю необратимость случившегося. Он выполнил задание.
Он был бы рад провалить его.
За такое нельзя благодарить, за такое не стоит награждать. За такое даже скупая похвала обожжет не хуже оплеухи.
– Ты все сделал правильно, – неожиданно подавшись вперед, сказал Магистр.
Он и сам это знал. Он сделал все слишком правильно. Ему стоило ошибиться.
– Ты все сделал правильно, – повторил Магистр. – За исключением одной вещи. Ты взял на себя ответственность за чужую жизнь.
Только сейчас Дар не удержался и вскинул на него глаза, выдав свое удивление.
– Что с ней будет? – только этот вопрос сейчас имел для Дара значение.
Магистр понимающе кивнул:
– Ничего страшного с ней не будет. Ты имеешь в виду, угрожает ли ей опасность от Ордена? Нет, не угрожает. Через несколько часов я созову Капитул, и ее дальнейшую судьбу решит он. Могу обещать, что ей предложат хорошие варианты сотрудничества, отказываться от которых у нее нет резона. Нет никаких сложностей в том, чтобы создать для нее специальную программу. Очевидно, что ей нужна помощь, и лучше ее принять из наших рук.
– Что именно ей предложат?
– Тебе виднее. Защиту от посягательств землян, лечение...
– Она не больна.
– Тем не менее, помощь ей нужна, пусть даже не медицинская, в обычном понимании этого слова. Судя по твоим рапортам, она сама себя не контролирует, и нормального человека это не может не пугать.
– А она – человек? – спросил Дар.
Магистр бросил на Дара взгляд из-под бровей и снова спрятал глаза.
– Ты напрасно принял всерьез мою беседу с профессором, – заметил он. – Вопрос о ее принадлежности к homo sapiens как к биологическому виду может всерьез волновать только этого старого моралиста. У меня сложилось впечатление, что ему непременно нужно было обосновать свой страх, а заодно и вполне понятное желание уничтожить причину этого страха. У землян странная традиция – они сами творят своих монстров, потом сами же их боятся и тратят уйму сил на их уничтожение. А моральным оправданием им служит уверенность в том, что они имеют дело с нечеловеком. Эдакий синдром доктора Франкенштейна. Такую историю могли сочинить только земляне, никому другому она бы и в голову не пришла.
