запретил офицеру французской армии право подавать письменные жалобы в соответствующие инстанции выяснить не смог, начальник тюрьмы вроде впервые об этом слышал. У тайного советника не было времени заняться, как следует этим старым пройдохой, но Эдмунт с удовольствием распахнул двери камеры старому солдату для выхода на волю. И сейчас дон Диэго был полон сил, несмотря на свои тридцать три года.

– А если, к тому же в вашем отряде есть ваши личные враги, каков шанс на победу? Я уже не говорю о том, останетесь ли вы живы, – продолжал спрашивать де Фруа.

– Очень невелик, – сказал де ля Рианьо, уже догадываясь, на что намекает мэтр, – практически минимален. В такой ситуации командиру проще застрелиться, чем выиграть бой.

– Очень точное определение, – похвалил де Фруа. – А сейчас я прошу тех, кто затаил друг на друга зло, выйти вперед и… застрелиться. Вы хотя бы не будете мешать другим, выполнять поставленную задачу. А на место каждого застрелившегося я лучше наберу по десятку крестьян, вооруженных вилами и они принесут больше пользы в предстоящей схватке. Миссия, к которой я вас готовлю, господа, может завершиться успешно только в случае, если вы будете сплоченной командой, зная, что ваша спина надежно прикрыта и вас не бросят раненого.

Несколько человек, из стоявших перед своим командиром потупили глаза, а он продолжал расхаживать вдоль строя.

– Повторяю, – с жесткими интонациями в голосе чеканил Мастер, – каждый, кто затаил обиду на коллегу, должен понимать, что он подвергает изнутри ваш маленький отряд смертельному риску, потому что тогда нет веры в надежное плечо товарища. А вы должны быть как братья… братья с сестрой.

Де Фруа помолчал, вновь обводя пристальным взглядом лица присутствующих.

– Никто не хочет выйти и честно признаться? Значит, ваши обиды и ссоры пустяшные, особенно, по сравнению с главной, итоговой целью – получить свободу, исполнив миссию.

У молодых забияк от стыда горели щеки, Мастер, как всегда попал в самую точку, выводя из причины следствие. И ведь, правда, они в своих амбициях и гоноре не думали об остальных.

На следующих тренировках по учебным боям два на два, три на три, четыре на четыре, отец Эрик ненавязчиво и словно случайно включал поссорившихся в одну команду, где им приходилось сражаться плечом к плечу. Ссоры поутихли, люди начали притираться друг к другу, и завязывалась дружба. А когда все же проявлялись мимолетные мелкие обиды, то их быстро пресекали старшие товарищи.

Они учились стрелять и кидать ножи и кинжалы из любого положения по движущимся целям, а также в темноте на слух и двумя руками, фехтовать двумя шпагами, рапирами или саблями. И французам Лантремону, де Марвилю и д'Ориенталю стали казаться смешными и наивными семь защит, практиковавшимися учителями их национальной Академии фехтования: прима, секунда, терция, кварта и т. д. Это просто детские игры, когда любого вооруженного человека можно убить голыми руками, а если при себе окажется палка или простая веревка, то и пятерым служивым вряд ли помогут шпаги и кинжалы. Такая интенсивная учеба продолжалась все зимние месяцы.

Курьер из Алантсона передал для де Флери сообщение, что снег в Чертовой лапе стал таять. В тот же день аббат приехал на базу.

– Господа, – обратился он к своим неофитам, обводя прощальным взором тренировочный зал, – время подготовки закончилось. Мы с отцом Эриком постарались за этот ограниченный срок научить вас чему возможно. Но это все равно мало для схватки с профессиональными убийцами. Сегодня вечером я расскажу вам, что вы должны делать, следуя приказу короля, для получения помилования и свободы.

– Слава Господу, дождались, – процедил фон Лоэнштейн, – еще немного и некоторые из нас умерли бы от любопытства и нетерпения. – И он с легкой усмешкой взглянул на молодых коллег.

– Сейчас у нас будет последний урок, завершающее занятие, заключающееся в том, что вы получите специальное оружие, а отец Эрик объяснит способы его применения, – продолжил мэтр. – Готовьтесь, нынешней ночью вы отправляетесь на место, а перед этим, я, как и обещал, все объясню, и вы получите дополнительные инструкции.

Де Фруа подал знак и, два мушкетера занесли в помещение большой продолговатый, плотно упакованный тюк, с двумя сургучными печатями с гербом маркиза де Лажу на месте веревочных узлов.

У Эдмунта де Флери имелись друзья из ордена розенкрейцеров, обладающие научными секретами и знаниями, этими странными «техницизмами», непостижимыми науке XVII века. Члены ордена розенкрейцеров посещали Индию, Китай и имели возможность познакомиться с достижениями мудрецов, обгонявших время. Так ли это, Эдмунт точно не знал, но в некоторых случаях пользуясь близостью к королю, он оказывал представителям ордена розенкрейцеров некоторые значимые услуги, а на этот раз услугу оказали ему. Вернее всего, что де Флери, как исследователь и ученый в целях получения необычной информации и новых потрясающих воображения знаний вступил бы в орден розенкрейцеров, но по этическим причинам не хотел этого делать, находясь на государственной службе. А вдруг членство в ордене в какой-то мере изменит его мировоззрение, пусть даже к лучшему, но он сам станет уже не тем человеком, которого Людовик назначил своим тайным советником. Да и что тогда выйдет на первый план – служба королю или интересы ордена?

С Антуаном де Бешамелем маркизом Андре де Лажу, представителем Высшей Коллегии Розы-Креста де Флери давно поддерживал дружеские отношения, они оба были очень интересны друг другу, и при продолжительных беседах Эдмунт про себя признавал, что познания Андре по половине обсуждаемых тем и вопросов, превосходили его собственные. Словно маркиз прожил не одну, а две жизни, но он утверждал, что редко путешествовал, и то, лишь по Европе, о дальних экзотических странах только читал, и засыпал вопросами аббата, как очевидца, о подробностях жизни туземцев тех земель, где тот побывал.

Как-то вечером, де Флери, будучи в гостях у маркиза, после бутылки отменного вина, завел разговор о чудесных и необъяснимых явлениях. Друзья маленькими глотками смаковали экзотический кофе, быстро входящий в моду. Зерна кофе присылал двоюродный брат Анри Луи де Бешамель маркиз де Нуантель, служивший распорядителем королевского стола и старающийся держать родственника в курсе кулинарных новинок и изобретений. Эдмунт упомянул о книгах загадочного писателя, в прошлом отчаянного дуэлянта и армейского офицера Сирано де Бержерака: «Путешествие на Солнце», «Государство Луны», «Дневники» и про другие работы автора, изобилующие крайне фантастической информацией и событиями.

Де Лажу признался, что он хорошо знал де Бержерака, а тот был знаком еще с некоторыми членами ордена розенкрейцеров.

– Наверное, вы, Эдмунт, считаете де Бержерака неуемным фантазером? – гася на лице промелькнувшую улыбку, поинтересовался маркиз.

– Нет, мой друг, я не вправе делать таких скоропалительных выводов, – задумчиво ответил де Флери, – потому что сам видел кое-что необъяснимое. – Он отхлебнул вина из бокала. – Я этого не кому не рассказывал, Андре, но, думаю, вам можно – вы и в чудесах стараетесь найти следствие и причину.

Маркиз согласно кивнул и приготовился слушать.

– Вы вкратце слышали от меня историю, как я более двух лет проходил физические и духовные тренировки тибетском монастыре, – в ответ де Лажу опять кивнул. – К вечеру того дня, когда ламы- старейшины присвоили мне звание младшего мастера по рукопашному бою, ко мне подошел мой учитель- гуру, старший мастер, у него сложное имя для европейцев имя, поэтому назову проще, в китайской интерпретации – Чжао.

Де Флери прикрыл глаза, и прошедшее вновь ожило в его памяти.

Позавчера он успешно провел несколько поединков с опытными бойцами-монахами, а вчера прошел экзамен тумо – всю ночь просидел на льду горного озера в одной рясе, постоянно окуная ее в ледяную воду и высушивая теплом своего тела. Такое испытание монахи могут выдержать только после четырех лет тренировок по самовнушению, Эдмунту же хватило на это тридцать пять месяцев. А утром, съев чашку сушеных фруктов и выпив холодного чаю, он десять часов без остановки бегал на скорость по пересеченной местности с тяжелым мешком за плечами. После этого ему казалось, что он не сможет больше сделать и шагу. А сейчас после обряда посвящения в мастера де Флери снова чувствовал прилив сил.

– Ты еще вернешься сюда, Син, – сказал учитель, – но сначала пройдешь на родине предначертанный тебе путь. А сейчас я должен показать тебе частичку другого мира – прошлого и будущего. Все взаимосвязано в живой Вселенной.

Чжао и Эдмунт шли по знакомой извилистой тропинке, ведущей к селению, но как только монастырь скрылся из вида, вокруг сгустился какой-то белесый странный туман, и местность внезапно изменилась,