– Раздвинь ноги, дура! Ну! – прорычал старший лейтенант Сергей Локтев.

– А ху-ху не хо-хо? – брызнула слюной пятнадцатилетняя проститутка Белка.

Ее сорванные трусики с надписью «I love you» давно валялись на полу, короткая юбка сбилась на плоском девичьем животе, но сдаваться Белка упорно не хотела.

– Только не надо корчить из себя целку! Раздвинь ноги, я сказал! – со зверской рожей склонился над проституткой Сергей. – Хуже будет!

–  Да пошел ты, мент позорный! – взвизгнула Белка и неожиданно лягнула Сергея левой ногой в лицо.

Уклониться тот не успел. Туфелька с надломленной «шпилькой» угодила Сергею в переносицу, начисто содрав двухсантиметровый лоскут кожи.

– Ну, бикса, тебе конец! – взвыл Сергей, одной рукой хватаясь за нос, второй вцепившись в щиколотку Белки.

– Помогите! Спасите! Насилуют! – завопила проститутка, извиваясь на кушетке. – Кто-нибудь, люди!

Руки девчушки были скованы за спиной наручниками. Лейтенант Вениамин Александров, широко расставив ноги, сидел на кушетке позади Белки. Одной рукой он придерживал наручники, второй обхватил проститутку за шею.

Несмотря на это, Белка извивалась ужом. И еще дважды изловчилась больно лягнуть Сергея уже правой – босой – ногой. Сопротивлялась она отчаянно, как будто и вправду боялась лишиться девственности.

– Да держи ты ее, твою мать! – психанул Сергей после нескольких безуспешных попыток поймать правую щиколотку Белки.

– А я что делаю? – не остался в долгу запыхавшийся Вениамин.

– Суки! Падлы! Менты вонючие! Отпустите! Я к маме хочу! – со слезами в голосе зашлась Белка.

Дверь тихонько приоткрылась, в щель кто-то заглянул и тут же подался назад. Вслед за этим из коридора донеслось:

– Точно, бабоньки! Насилуют! Два мордоворота, сразу видно – из милиции!

–  Ужас что творится, и прокурора на них нету!

– А вы что, не знаете? Наш прокурор в депутаты собрался, я вчерась в газете читала! Так что ему таперича не до насильников энтих в погонах. Что хотят, то и творят!

Стоящий у окна огромный, словно глыба, Иван Иванович подавил зевок и покосился в сторону кушетки:

– Ну что, можно приступать? А то у меня в кресле пациентка аборта ждет...

– Да, доктор, – кивнул вконец запыхавшийся Сергей. – Приступайте!

Ему наконец удалось поймать правую щиколотку Белки и широко развести покрытые синяками ноги проститутки. Иван Иванович скользнул равнодушным взглядом по девичьему лобку с чахлой растительностью и повернулся к своей медсестре:

– Перчатки, Антонина! Живо!

Белка поняла, что это конец, разом обмякла и как-то совсем по-детски заплакала. Сестра тем временем разорвала шуршащую упаковку и принялась с треском натягивать гинекологические перчатки на огромные, словно сардельки, пальцы Ивана Ивановича. Сергей с Вениамином переглянулись и одновременно вздохнули.

Оба были оперуполномоченными Светловодского ОБНОНа – отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Вениамин – младшим, Сергей – старшим. Кроме того, Сергей Локтев уже вторую неделю неформально исполнял обязанности начальника отдела.

Учитывая, что на хозяйстве остались они вдвоем, какие-либо выгоды из своего неожиданного «командирства» извлечь Сергею было крайне затруднительно. Скорее, наоборот. Сегодня они целое утро на пару с Веней «выпасали» на вокзале Белку, а потом долго гонялись за ней по путям. И раздвигать ноги проститутке в приемном отделении 2-й горбольницы «по старшинству» пришлось как раз Сергею.

Сжимая щиколотки Белки, он сидел на корточках у больничной кушетки и ожидал, когда вызванный в приемное отделение акушер-гинеколог Иван Иванович наконец облачится в перчатки. Кровь с ободранного носа Сергея то и дело капала на валявшиеся на полу трусики Белки.

– Ну что тут у нас? – равнодушно произнес Иван Иванович, приближаясь к кушетке.

– Расширитель? – спросила из-за его спины медсестра.

– О-бой-дем-ся, – по слогам проговорил гинеколог.

За это время его огромные пальцы-сардельки на удивление ловко раздвинули девичью плоть и извлекли на свет божий пакет с наркотиком.

– Пожалуйста, – сказал Иван Иванович, демонстрируя находку Сергею. – Вас это интересовало?

– Да. Спасибо, доктор. Там больше ничего нет?

– Я думаю, там много чего еще есть, – невесело пошутил Иван Иванович. – Трихомонады, бледные трепонемы... Но по вашему ведомству – это все. Куда его?

– На умывальник положите пока, – невольно поморщился Сергей, глядя на пакет. – Ну что, Белка, допрыгалась?

Проститутка только шмыгнула носом. Сергей поднялся на ноги, посмотрел на напарника.

– Расстегни ее пока, Веня. Пусть одевается. И протокол изъятия давай по-быстрому...

Веня отщелкнул наручники, перекинул ногу через кушетку и с ходу принялся строчить на папке протокол. Белка, тихонько всхлипывая, наклонилась за трусиками. Сергей удовлетворенно хмыкнул и, взявшись рукой за нос, повернулся к дежурной медсестре приемного отделения:

– А можно эту фигню чем-нибудь залепить?

Десять минут спустя Сергей с Веней и прикованной к нему наручниками Белкой благополучно покинули приемное отделение 2-й горбольницы. Помятую рожу Сергея украшал изрядный кусок пластыря. Потухшая Белка с потеками туши на щеках покорно хромала в одной туфле.

Веня на их фоне смотрелся очень и очень выгодно. Белокурые волосы на его голове слегка растрепались, но стильная стрижка производила самое благоприятное впечатление. Вообще Веня был высок, симпатичен и молод. И одевался соответственно. На нем были легкие джинсы, цветастая рубаха и удобные мягкие туфли. Открытое лицо с тонкими чертами светилось белозубой улыбкой. Вене было всего двадцать три года – возраст, когда люди еще радуются жизни, даже если к ним прикована наручниками несовершеннолетняя грязная потаскушка с букетом венерических болезней.

Сергей Локтев был старше Вени всего на четыре года, но жизнь уже успела проехаться по нему настолько основательно, что выглядел Локтев лет на тридцать—тридцать пять. Он был сантиметров на десять пониже Вени, зато широк в плечах, кряжист и весил килограммов под девяносто.

Подстрижен Сергей был коротко и без особых затей – вроде как «под Кашпировского». На скуластом лице выделялись мясистые губы и большой, чуть приплюснутый нос с широкими крыльями. В общем-то гоблином Сергея Локтева назвать было нельзя, но при случае придать своей физиономии зверское выражение ему ничего не стоило.

Бриться по утрам Сергей очень не любил, одевался в турецкий ширпотреб с городского вещевого рынка. В данный момент он был в дешевых тупоносых туфлях, потертых джинсах и такой же потертой джинсовой рубахе без двух металлических пуговиц- заклепок.

У крыльца приемного отделения стояла «восьмерка» блеклого поносного цвета – штатная транспортная единица ОБНОНа. Сергей обошел машину, забрался внутрь и открыл пассажирскую дверцу. Веня откинул спинку переднего кресла и кивнул Белке:

– Прыгай назад, пионерка!

Белка, напряженно обдумывавшая что-то уже несколько минут, вдруг проговорила, подавшись к Вене:

– А может, я вам минет сделаю, а, мальчики? Отъедем в кусты, я отсосу, а потом договоримся?

– Давай в темпе, «соска»! – даже поморщился от такой перспективы Веня.

– Ну, суки, ладно! Я с вами по- людски хотела! Уйду в глухой отказ, ни хрена теперь не скажу!

– Зарекалась свинья... – хмуро проговорил Сергей, рассматривая в зеркале залепленный пластырем нос.

Веня не без труда запихнул Белку на заднее сиденье, протиснулся следом и сказал:

– Хватит любоваться собой, Серый, поехали Гошкодерю обрадуем, может, отцепится, хрен старый...

Сергей наконец оторвался от зеркала, наклонился, чтобы закрыть дверцу, и сказал:

– В следующий раз ты, Веник, будешь биксам копыта раздвигать, с меня хватит.

– Я что тебе – гинеколог? – хмыкнул Веня.

– А я что, акушер – на «мохнатки» немытые таращиться?

– Ты за начальника, тебе положено...

– А я вот приказ издам по отделу, тогда и посмотришь, что кому положено! Понял?

– А я тебе его на компьютере не отпечатаю!

– А я заставлю!

– Да вяжите вы свой гнилой базар! – не выдержала Белка. – И так тошно! Дайте лучше закурить...

– А ты вообще заткнись! – зло зыркнул на проститутку Сергей, и «восьмерка» рывком тронулась с места.

Машина была изношенной дальше некуда. Прокуренный салон темнел многочисленными пятнами неизвестного происхождения, выцветшая обшивка сидений тут и там была прожжена сигаретами. При движении кузов кряхтел, визжал и подозрительно постукивал. Ходовая часть вообще держалась на честном слове – на каких-то веревках, проволоках и хомутах.

Не лучше положение было и в самом Светловодском ОБНОНе. Цепь фатальных неудач буквально выкосила отдел за каких-то пару месяцев. Началось с того, что начальник ОБНОНа майор Мохов утонул на пикнике.

Его зам и лучший друг капитан Пузач после этого крепко запил. Настолько крепко, что бывал в стельку пьян уже с самого раннего утра. На Пузаче поставили крест и собрались увольнять из органов. Но начальник криминальной милиции Светловодска подполковник Гошкодеря уговорил начальника городского УВД дать капитану последний шанс. Пузача задним числом отправили в отпуск, но и это было еще не все.

Ветеран отдела, старший прапорщик Мизин, который работал в ОБНОНе с первого дня, пил умеренно, зато был заядлым футболистом. За что и