псевдодрузьями. Мы посмеялись над английской жизнью, над ужасной сборной мебелью и над перегруженностью информацией. Мне показалось, что на него произвел впечатление мой переезд в Касабланку. Мы всегда тайно мечтали вместе вырваться на свободу, но его что-то удерживало. Когда я уходил, то пошутил, что мой приятель будет до конца дней своих привязан к бутербродам с курицей карри и унылой британской погоде.
— Это все, что доступно моему пониманию, — сказал он.
Ровно через час после моего возвращения в Дар Калифа раздался стук в ворота. Я сказал Рашане, что это, должно быть, Хичам пришел справиться, нет ли новых марок. Но это оказался не он, а его жена, Кадия. Белки ее глаз стали свекольного цвета. Похоже, что она много плакала. Я пригласил женщину войти, но она отказалась.
— Мой муж умер два дня назад. Его сердце перестало биться.
Я выразил ей свои глубочайшие соболезнования.
— Он сказал мне, что если с ним что-то случится, то я должна передать вам вот это.
И вдова старого филателиста протянула мне большую коробку.
Я отнес ее в свой кабинет, включил настольную лампу и заглянул внутрь. Там были сложены альбомы с марками. Хичам научил меня многому — это касалось не только Марокко, но и самой жизни. Я сидел и грустил о потере такого мудрого друга. Одновременно меня охватила радость оттого, что наши пути пересеклись и что я сумел так долго и прекрасно беседовать с ним в обмен на почтовые марки.
Спустя тридцать дней после изгнания джиннов Осман сказал, что он хочет мне кое-что показать. Я спросил его, что именно. Он попросил меня пока не задавать вопросов и следовать за ним. Осман повел меня к конюшням, туда, где сторожа украдкой распивали мятный чай. В Дар Калифа было четыре конюшни, расположенных буквой L. Одну занимали сторожа, другая была забита старыми лестницами и веревками, садовым инструментом, колючей проволокой и сломанными стульями.
Осман толкнул дверь в конюшне слева. Внутри было так много всего навалено, что дверь не поддавалась. Осман толкнул ее еще раз. И еще.
Вы видите, — спросил он.
Что?
Дверь. Старую дверь.
Я заглянул внутрь и увидел лишь наваленные кучей старые лестницы и стулья, столбы для забора и кастрюли. Я не видел никакой двери, о чем и сказал Осману. Появились остальные сторожа. Они возились там целый час, в результате чего им все-таки удалось вытащить дверь из конюшни. Они положили ее на лужайку.
Дверь была кедровой и по форме напоминала замочную скважину, лицевая сторона ее была украшена геометрическими фигурами.
— Она прекрасная и такая древняя, — сказал я. — Почему вы не говорили мне о ней раньше?
— Мы и сами не знали, что она там лежит, — ответил Медведь.
— Вы что, не знаете, что лежит у вас в конюшне?
— Конечно знаем! — воскликнул Хамза. — Но раньше ее там не было.
— Она была спрятана, — сказал Осман чуть слышно.
— Спрятана джиннами, — добавил Медведь.
Рашид, бывший телохранитель, отреставрировал дверь, и мы установили ее в нашей спальне. Я был в восторге. Мы совершенно бесплатно получили ценную вещь, это все равно что найти на дороге деньги. Хамза не упускал случая заметить, насколько хорошо жить в доме, недавно освободившемся от джиннов.
— Все стало видимым, все вещи, скрытые годами.
— Какие вещи ты имеешь в виду?
— Сокровища. В старых домах, подобных Дар Калифа, хранятся сокровища.
Я откровенно усомнился в его словах.
— Но старая дверь тому доказательством, — ответил он. — Ее там не было, а потом она вдруг появилась.
— Не думаешь ли ты, что сокровища могут материализоваться?
— Конечно могут, — уверенно сказал Хамза. — Нужно только сидеть и ждать.
Спустя несколько дней я пошел перед завтраком прогуляться к морю. Стояло ясное утро. Пляж был безлюден, если не считать человека, выгуливавшего своего арабского жеребца по кромке прибоя. Я снял обувь и зашел в воду, глядя в сторону горизонта. Помню, что подумал в этот момент: «До чего же странно, что мои босые ноги ходят по той же широте, на которой находится Атланта». Возвращаясь домой, я медленно прошел через
— Спасибо вам за щедрое пожертвование.
Я не понимал, о чем это он. Я ничего не жертвовал, если не считать покупки школьных принадлежностей.
— А, вы имеете в виду эти мелочи для школы?
— Нет-нет, — ответил имам. — Благодарю вас за деньги, которые вы нам пожертвовали.
— Деньги?
— Да. Хамза принес нам ваше пожертвование. Мы потратили эти средства на ремонт крыши и проводку электричества.
Я не знал, что и сказать, поскольку не давал Хамзе никаких денег для мечети.
— Эти деньги были не от меня, — неловко попытался я оправдаться.
— Вы так скромны, как и рассказывал о вас Хамза, — промямлил имам. — Он предупреждал, что деньги дали вы, но вы будете все отрицать, когда вам об этом скажут.
Имам наклонился и поцеловал мне руку. Я вернулся в Дар Калифа весь красный от стыда. Позже я узнал, что Хамза, Осман и Медведь приносили в мечеть треть всех денег, которые я им платил, в качестве пожертвований от моего имени.
Я чувствовал себя виноватым, поскольку материально выиграл от смерти Хичама Харасса. Вдова филателиста осталась почти ни с чем, а я унаследовал богатство всей его жизни — альбомы с марками. Эта женщина была слишком горда, чтобы принимать подачки, и когда бы я ни заглядывал к ней, она настойчиво твердила, что Аллах заботится о ней. Но каждый раз, когда я бывал в ее хижине у мечети, я не мог найти глазами какую-то ценную вещь. Сначала это были каретные часы, потом радио, потом драгоценный Коран. Рашана подсказала мне решение: отвезти альбомы с марками в Европу и продать их там какому-нибудь коллекционеру. Я отправил их с одним из моих друзей, который собирался в Лондон. Он постарался и продал марки, переслав мне значительную сумму денег. Как только я получил их, я поспешил передать деньги вдове Хичама. Я вручил ей конверт с банкнотами и объяснил, что альбомы явились своего рода страховым полисом, по которому можно получить деньги.
Вдова поправила платок на голове, смахнула с глаза слезу и сказала:
— Там, на небесах, живет старик, который клянет вас за то, что вы совершили. Но здесь, на земле, есть старуха, которая вам очень благодарна.
Наш первый год в Марокко подходил к концу. Я много размышлял о своем решении переехать сюда. Мы получили здесь очень суровые уроки. Но я считаю, что жизнь, прошедшая без таких уроков, вообще не может считаться жизнью.
Поселитесь в новой для себя стране, и вы очень скоро обнаружите, что без компромиссов не обойтись. Решайтесь на них и будете сполна вознаграждены. Марокко — это страна древней культуры,
